– Лихо, – напрягая извилины и мускулы, сдвинулся Гордей на краешек стула.
– На следующий день она нигде не объявляется, и брошенный муженёк идёт в милицию. Там ему по заведённому порядку, – умудрённо качнул головой прокурор, – ставят вопросы «в лоб»: «Когда, говоришь, пропала-то? Вчера? В больнице нет? В морге – тоже? Труп не обнаружен? Ну, парень, не паникуй! Женщина она молодая, горячая…Погуляет – и вернётся».
– Они могут, – согласно кивнул Полунин.
– Минула декада, ничего не прояснившая, – развёл руками Иван Иванович. – Таранов опять является в отдел и от него вынужденно и со скрипом принимают официальное заявление. Проводят для отвода глаз доследственную проверку в порядке статьи сто девятой Уголовно-процессуального кодекса и преспокойно, с дремлющей совестью отказывают в возбуждении уголовного дела. Нет трупа – нет поводов и оснований для принятия иного решения.
– Да уж…, – вздохнул Гордей.
– С данным отказным материалом ко мне и подошла Валентина Николаевна. Ну, вы же знаете Гурышеву – она лучше породистой ищейки или трупоискателя криминал чует, – характерно сморщил нос шеф, неосознанно демонстрируя то, как его старший помощник по надзору за милицией вынюхала кое-что сомнительное.
– Гурышева – она такая!
– Мало того, что человек пропал, – поднял указательный палец прокурор к потолку, – так ещё и при весьма любопытных обстоятельствах. Со слов двух очевидцев – участников вечеринки – меж Тарановыми произошла размолвка. Она и предшествовала уходу пропавшей Надежды, извиняюсь за двусмысленность выражения. Тогда почему трое других настаивают, что вечеринка протекала нормально? И с чего бы Алякиной столь демонстративно, с вызовом удаляться в ночь? И сорок дней, как-никак, уже истекло. Для шуточек великоват период. Вопросов больше, чем ответов.
– Да-а-а-а, у-у-уж…, – неопределённо и затянуто выразил эмоции Полунин, точно выдерживал мхатовскую паузу.
– Короче говоря, – хлопнул прокурор обеими ладонями по столу, давая понять, что вводная беседа закончена, – милицейское постановление я отменил и возбудил уголовное дело по статье сто третьей Уголовного кодекса, то бишь по убийству. Так что, Гордей Михайлович, принимайте его – и вперёд, за поиски объективной истины. И попрошу подойти к следствию, при всех изначально нарождающихся сомнениях, творчески.