– Я также знаю, – продолжал док, – что Тим рассказал тебе историю своей жизни, которая тебя очень впечатлила.
Я молчала, обдумывая, что скажу Максу при встрече. Правду говорят, что мужики хуже баб. Сплетники еще те.
– Мы понимаем, что поверить в эту историю не трудно, ведь Тим – новый человек, он тебя никогда не обманывал, и ты не ожидала от него обмана. Именно поэтому я принял решение пригласить Валерию и тебя, чтобы расставить все точки. Мы не против вашей с Тимом дружбы: тебе и ему это полезно. Но ты должна понимать, что Тим – ребенок, попавший под дурное влияние. Он подсознательно пытается себя оправдать и верит в то, что говорит. Это не делает его плохим или хорошим. Это просто защитная реакция.
– Я осознала, что Тим – ребенок, попавший под дурное влияние, – подытожила я, взглянув на Валерию. – Что-то еще?
– Диана, присядьте, – она указала на кресло рядом с ней. Я не хотела продолжать разговор, но уйти просто так нельзя, надо учиться играть на поле противника. Я присела рядом с Валерией.
– Вы действительно похожи, – восхитился док.
– Диана, – Валерия, казалось, не заметила фразы дока и вела себя так, как будто кроме нас двоих в кабинете никого не было. – Я всегда была рядом с Тимом. Он рос у меня на глазах. Говорить, что я люблю брата, мне кажется, глупо. Это очевидно. К сожалению, не в нашей власти держать любимых людей на привязи. Мне пришлось в последние годы отдать много времени учебе и работе. Наша мать, про которую Тим, наверное, говорил, не была наседкой над нами. У нее своя активная и интересная жизнь, осуждать ее за это мы не вправе. Отец Тима, который и мне заменил отца, замечательный человек, но он – трудоголик, построил свою империю с нуля. Понимаете, это обратная сторона медали. Снаружи – мы счастливая семья, изнутри – есть проблемы, как у всех.
Часто дети в таких семьях получают хорошее образование и продолжают дело родителей. Мы старались дать Тиму лучшее: он посещал закрытую школу, занимался с репетиторами, у него отличное воображение. Когда я поняла, что Тим употребляет запрещенные препараты, я не стала с ним ругаться, я попыталась понять, чего ему не хватает. Я нашла ребят, которые подсадили его на эту дрянь, добилась отчисления их из школы, но не могла же я его запереть в чулане, хотя, может, могла и должна была? Не знаю. Он продолжил учиться, говорил, что завязал. Наверное, таких историй тысячи. Однажды ночью он ушел из дома, и я не могла найти его два дня, объездила всех его друзей, бары, больницы.