– Назад! – заорал он, останавливая своих. – К бою, ложись, из леса не высовываться!
Прошло несколько минут.
– Мужики! Не торопись, прицельно по первой цепи! – Волохов приложился к прикладу, прицелился, до немцев было метров триста. Их пули уже решетили по стволам подлеска. – Залпом, огонь!
Сухо хлестанули винтовки. С десяток автоматчиков вывалились из цепи.
– Перезаряжай, цельсь, огонь!
Еще залп – и немецкая цепь, как будто наткнувшись внезапно на преграду, остановилась и залегла. Пулеметы с бронемашин ударили по лесу, но били они вслепую.
– Все, мужики, быстро отходим, не стрелять, отходим в лес! Не отставать, все за мной!
Минут через двадцать стрельба утихла, было понятно, что их никто не преследует.
– Привал! – Волохов остановился.
Все собрались вокруг него. Устало расселись. Молчали.
– Не успели… – обронил кто-то с досадой.
– Ага. На тот свет… – вторил ему сосед.
– Да, братцы, ежели бы не задержались, ужо лежали бы на том поле…
– Вляпались, как кур во щи…
– Ужо да кабы… отставить разговоры. Нукось, сколько нас?
– Двадцать один.
– Хорошо. Значит, так, пока не выйдем к своим, воевать будем ночью. Вы трое – в боевое охранение, смена через четыре часа, остальные – спать. Всем надо выспаться, хорошо выспаться и отдохнуть, окопное сидение для нас кончилось. Теперь ходить будем. Много ходить. Бить немца будем по-партизански, как в Гражданскую, он по ночам воевать не умеет. Лесами да болотами он не ходит, а мы пройдем где хошь. Так что отдыхайте, солдаты, отдыхайте. Махоньков, назначаю тебя своим заместителем, распредели людей и тоже спать.
– Есть, товарищ командир! – ответил Махоньков, румянец от волнения вспыхнул на его щеках.
Этот не подведет, почему-то подумалось Ивану. Бессонная ночь валила всех с ног. Вскоре солдаты спали, впервые за несколько суток спали спокойно. Над ними не свистели пули, им не сыпался песок на лица с брустверов траншей, сотрясаемых взрывами «дежурных» мин. Они спали не скорчившись в сыром траншейном ходу, а на мягкой, теплой, напитанной запахами жизни лесной земле.
Если что-то и мешало их сну, так это комары. Они, тонко звеня в воздухе, кружили и кружили над беззащитными сонными людьми. Садились на обветренные грязные лица, долго выбирали место, куда всадить жало, вздувались от крови и, тяжело взлетая, медленно уплывали. Их сменяли сотни других, голодных и беспощадных.