Нью-Мексико, год 1887 - страница 15
Они вышли из кабака – глухая полночь обняла подгулявших господ, чернильная синева кромешной тьмы накрыла индейским одеялом, заставив Джойса моргать с непривычки – в кабаке было намного светлее. В прорехах туч где-то гнездилась луна, но показываться не спешила. После дымного, душного помещения смрад, источаемый бедолагой Куком, показался особенно омерзительным, и Джойс, продираясь сквозь хмельной туман, подумал – эк угораздило меня с этаким отребьем-то связаться… Ничего. Все для дела. Но несколько отстранился – буквально на несколько шагов отстал, пока Том петлял по глухим закоулкам, ища свое пристанище. И чуть было не налетел на него, когда Том остановился внезапно, раскинув руки – точно собирался обнять.
А дальше события завертелись бешеным огненным колесом, вроде шутихи – мелькание, шум, гам, ничего толком не понять.
Выучку виски не залить – Джойс и не сообразил, что не так, а тело уже само дернулось в сторону, избегая нежеланных объятий, и рука метнулась к бедру, выхватывая кольт. Выстрелил он раньше, чем сообразил – ножа у Тома нет. Выстрел прокатился эхом, дым пороха развеялся – и Джойс не успел даже удивиться: промахнулся? Быть не может! С трех шагов же! Джойс вообще промахивался редко – но тут, видать, лихая неудача толкнула под локоть. Том Кук, пригнувшись, как койот, бросился снова на Джойса. Ножа у него не было – зато были когти. Луна наконец скупо окропила светом улицу, и когти сверкнули, как железо.
– Уилл, мать твою! – громовой рык, выстрел, и Джойс буквально ощутил, как волосы на виске опалило пролетевшей мимо пулей. Пуля поймала Тома Кука в самом начале прыжка, отшвырнув, точно добрый удар кулаком. Он завизжал, как кабанья самка, принялся бить себя по лицу, потом свалился, затих… и запах мертвечины густым облаком окутал забулдыгу. Именно ею разило всю дорогу от Кука, а вовсе не немытым телом.
– Уилл, мать твою. Ты не знал, что шкуродера не убить простой пулей? – Дэф вырос рядом с Джойсом, как черт из табакерки. В его руке дымился крупнокалиберный «Уэбли Прайс», голос был тверд, но лицо в кои-то веки потеряло беззаботно-уверенное выражение: брови свело к переносице, у рта – жесткая складка, вторая рука предусмотрительно придерживает кобуру «Смит-Вессона». О'Нил был напуган и скрывал это даже не слишком старательно.