Академический литературный альманах №4 - страница 4

Член Союза журналистов СССР (с 1982г.), Московского Союза литераторов (с 2000г.) и Союза писателей России (с 2010 г.).

Родился в 1950 году в Москве. Литератор, лауреат различных литературных конкурсов. Автор нескольких книг («Твои 12 месяцев», «Войди в картину», «Огонь, мерцающий в сосуде», «Часослов бытия», «Вечные ценности», «Театр нашей жизни») и сотен статей на темы загадок природы и творчества в самых разных изданиях.

По образованию – журналист и искусствовед. 30 лет (с 1987 по 2017) работал в журнале «Природа и человек», вел рубрики «Познай себя», Взгляд за горизонт», «Экология культуры».

german155@mail.ru

сайт: герман-арутюнов.рф

Философы в течение столетий спорили о том, что такое красота. Если смотреть на нее с точки зрения жизни на Земле, – размышляли они, – то что это, нечто, привнесенное человеком или существовавшее еще до человечества? А, если это привнесено человеком, то, может быть, суть возникновения (или создания) человечества именно в этом – в понимании красоты? Ведь и до человека природа создавала красоту, но осознавала ли ее? И только с человеком пришло в мир осознание, осмысление себя и в том числе осознание, осмысление красоты.

Красота переходит из одной формы в другую, она меняет свой облик как будто специально, чтобы мы больше могли восхищаться ей. Об этом – небольшая притча об Александре Македонском и Аристотеле, который, как известно, был его учителем…

«– А теперь возьми эту гроздь винограда и выжми ее.

Аристотель показал глазами на стол, на котором среди серо-коричневых луковиц инжира светилась янтарная гроздь. Александр подошел к столу, бережно поднял всю кисть за хвостик и залюбовался идеальной формой ягод, их соразмерностью, ровным расположением и убыванием по мере приближения к центру.

– Не жалко? – спросил он Учителя. – Ведь останется от этой красоты просто слякоть, она исчезнет, пропадет.

– Так уж и исчезнет? – переспросил, улыбаясь, Аристотель.

– Ну, – задумался Александр, – ты говорил, что в этом мире ничто не исчезает бесследно, а только переходит из одной формы в другую. А здесь, если я сейчас раздавлю эту кисть, эту красоту, он станет безобразной слякотью. Да, она перейдет в другую форму, но уже некрасивую. Куда же денется красота?