Ну, я хотел бы вам показать вот такую цифру.
(Показывает блокнот Клювгану).КЛЮВГАНТ. Зачем вы мне такое показываете?
ДИЗАЙНЕР. Нет? (Делает в блокноте несколько стремительных росчерков. Показывает Клювганту). А такое?
КЛЮВГАНТ. На это мне тоже очень тяжело смотреть.
ДИЗАЙНЕР (заглядывает в свой блокнот). Да? А, по-моему, вполне реально. Ну, хорошо. (Чиркает в блокноте). Такая цифра вам более симпатична?
КЛЮВГАН. Ох! Ну что вы! Давайте, я вам помогу.
ДИЗАЙНЕР. Нет-нет.
КЛЮВГАНТ. Ах, что вы вертитесь… как будто у вас… дерматомикоз!.. (Выхватывает у Дизайнера ручку и что-то старательно выводит в его блокноте). Вот.
ДИЗАЙНЕР. Что вы! Что вы! (Делает широкий росчерк).
КЛЮВГАНТ. Да нет же! Давайте, я…
ДИЗАЙНЕР. Нет, я. Я сам. Смотрите. (Вновь что-то размашисто пишет в блокноте. Показывает). Ес? Это уж, чтобы и вашим и нашим.
В сумраке арьер-сцены проступает розовое платье
Валентины.
КЛЮВГАНТ (сопя и отдуваясь). Ну, не знаю… Это, конечно, приятнее. Но нужно все обговаривать.
Клювган и Дизайнер направляются к кулисам.
ДИЗАЙНЕР (тычет Клювганту блокнот). Да смотрите же, я сейчас вот эту цифру…
КЛЮВГАНТ, Нет-нет, не эту… Лучше таки вон ту. Давайте я сам… Никто ж не говорит об даром…
Уходят.
Валентина делает несколько шагов.
Останавливается. Внимательно оглядывает все
части сцены, так, будто видит их впервые.
ВАЛЕНТИНА (едва слышно). Любите ли вы театр так, как я люблю его…
Подходит к парталу. Гладит его.
ВАЛЕНТИНА (с комичной патетикой). Любите ли вы театр так, как я люблю его?!
Бродит по сцене, повторяя одну и ту же фразу на
разные лады.
За ее спиной появляется Каратыгин. Он в костюме
медвежонка.
КАРАТЫГИН (с улыбкой). Слышу я, девица,
Слезную жалобу.
Горе-то слышится,
Правда-то видится,
Толку-то, милая,
Мало-малехонько.
Сказывай по-ряду,
Что и как деялось,
Чем ты обижена,
Кем опозорена!
ВАЛЕНТИНА (улыбается в ответ, принимает игру).
Дай-ко, спрошу тебя,
Батюшко, светлый царь,
Клятвы-то слушать ли,
В совесть-то верить ли,
Али уж в людях-то
Вовсе извериться?
КАРАТЫГИН. Да-а, давненько мы эту пьесу-то игрывали. А вот все в памяти хранишь. Умничка. А о чем это ты кручинилась тут в одиночестве?
ВАЛЕНТИНА. О чем? О том, что Александр Николаевич Островский здесь больше не прописан. О том, что в этом театре нам больше не придется прожить ни «Снегурочку», ни «Грозу»… Ни-че-го.