Иван внимал каждому слову Ведуньи. А та, удостоверившись, что Царевич верно всё понимает продолжила:
– Вернее всего, без шума, в сад можно проникнуть из горницы Елены. Но горницу ты сам должен отыскать. У Елены Прекрасной есть сосуды с живой и мёртвой водой. Для человеческого глазу они не приметны. Коль узришь их – прихвати. Они тебе службу сослужат в своё время.
– Благодарствую, Ягинюшка. Не подскажешь ли мне где спутника верного сыскать? Боюсь мой конь не доберётся до места. Уж больно немощен.
– Верно мыслишь Иван, царский сын. Не доберёшься до места на коне своём. Есть у меня верный помощник. Бери, коли поймаешь. Только коняку своего мне оставь.
С этими словами Яга открыла погреб, вынула оттуда сокола, да и выпустила его в окно. Иван кинулся вслед за птицей. Бежит, под ноги не смотрит. Уж почти нагнал, как вдруг ноги его в чём-то увязли. Глядь, оказывается он в болото угодил. Вынул Царевич из заплечного мешка кисетик с землёй, что из дому прихватил. Сыплет перед собой и приговаривает:
– Мать сыра-земля, помоги, будь добра. Выстели дороженьку, чтобы я мог болото перейти и ног не замочить.
Тут же перед Иваном дорога образовалась. Побежал он по дороге, нагнал сокола. Развязал кушак, накинул на птицу. Изловил и оседлал. Взвился сокол под облака и понес Ивана за семь морей глубоких и семьдесят гор высоких, во владения Елены Прекрасной.
Пролетели они над морями и горами. Миновали города и веси. Разменяли не одну версту. И вот, открылась глазам Ивановым картина дивная. Промеж гор расположился сад дивной красоты. Растут в нём деревья диковинные, цветут цветы невиданные. А вокруг сада семь церквей стоят. Золотые купола в небеса упираются. На колокольнях колокола серебряные размером с добрую хату. От колоколов шнуры золочёные через весь сад тянутся.
В самом центре сада терем возвышается. Весь узорами резными украшен. Ставенки на окнах цветами разрисованы. И так искусно тот терем срублен, что создаётся впечатление будто над землёй он парит.
Приземлился сокол рядом с крылечком высоким, резным. Да так ловко, что ни одного шнура не задел. Иван спрыгнул на ступени и в терем направился. Дверь входную тихохонько отворил и внутрь вошёл. Видит Царевич залу большую, а в залу эту три двери выходят. Заглянул Иван в одну дверь. Спит там девица. Лик свет лунный отражает, нос точёный, брови соболиные вразлёт. Коса, цвета самой тёмной ночи, по полу стелется. Прислушался Иван к сердцу своему. Молчит оно. Знать не Елена это, как бы ни была красива.