– Наш Матиас, – Майя передала ему спящего малыша и мгновенно уснула.
Он стоял, прижав к груди крошечное, сладко сопящее существо и глупо улыбался.
– Ты счастлив. – Раздался то ли вопрос, то ли утверждение.
Он обнаружил, что ом из синего вновь стал золотым.
– Да, очень! – Он вновь посмотрел на малыша.
Облако, сгрудившееся в середине отсека, поднялось и нависло над младенцем, словно тоже разглядывая.
– Удивительно. Он очень большой, ваш маленький. И он очень целый. И, кажется, ему тоже хорошо.
По золотому облаку пробежала рябь.
– Теперь опасности больше нет?
– Нет, прямой опасности больше нет, спасибо за помощь! – Саймон не знал, как выразить свою благодарность этому невероятному, непонятно из каких-таких мелких частиц состоящему существу, пожелавшему протянуть руку – именно руку, Саймон мог бы поклясться в этом, пусть синюю, пусть кисельную, но руку помощи им – застрявшим в космической дали созвездия Ясли у двух Ослят, бета и гамма.
– Можно, Матиас будет немножко моим человеком тоже?
– Это как? – испугался Саймон.
– Не знаю. Я просто хочу, чтобы он был как твой, как Майи, так и немножко мой. Как будто я для него тоже как целый и как человек, а он для меня как немножко ом.
– Ты можешь быть его крестным. – пришла спасительная мысль. Не как мы, но как еще один «запасной» родитель.
– Запасной родитель… – существо задумалось. – Родитель про запас, на всякий случай, для трудных дел… Да, мне нравится быть крестным. Можно, я его потрогаю?
Звездная золотая пыль на мгновение обсыпала спящего малыша, чтобы снова собраться в мерцающее облако. Но не вся. Вокруг запястья крохотной ручки остался мерцающих зеленоватым светом браслет.
– Немножко я останется с Матиасом. На всякий случай. Я всегда буду рядом с ним. А теперь выпусти меня.
И золотисто-зеленая масса вылетела наружу из приоткрытого шлюза и медленно полетела прочь от корабля.
– Не включай двигатель, – прилетела напоследок мысль. – Я донесу вас до Яссена. Теперь мы – одна семья.
Он запер дверь и поставил на пол видавший виды чемодан.
– Ну, здравствуйте этому дому, – произнес он, соблюдая традицию, хотя ответа не ждал.
Дом, дождавшийся наконец хозяина, наверное, был рад, но ответить, конечно, не мог. А больше отвечать было некому.
Он открыл чемодан, чтобы достать тапки. На другое попросту не хватало сил: перелет, потом затянувшееся ожидание в аэропорту и снова перелет… «Кто угодно устанет», – подумал он.