В главном вестибюле его увидел дежуривший в праздничную ночь капитан. Смотря на молодого следователя в упор стеклянными глазами и сбивая с ног мощным алкогольным амбре, которого хватило бы, чтоб уложить с десяток королевских гвардейцев, икая и задыхаясь, капитан приказал:
– Эй, ты! Молокосос! Бери этого чмыренка и дуй к его зажравшемуся чмырю! Опять эти белые кости с жиру бесятся!
Глубоко интеллигентный Барнаби справедливо рассудил, что его начальник немного не в себе после тяжелой ночи дежурства и его слова следует расценивать следующим образом: «Уважаемый мистер Байз! Вы главная надежда полиции! Только Вам и более никому я могу поручить столь ответственное дело! Идите за этим юношей в дом его глубокоуважаемого хозяина и разберитесь что там случилось! Полагаюсь на вашу неоспоримую дедукцию и блестящий ум!» исполнительный Барнаби тут же устремился вслед за мальчонкой по нарядным улицам Хейлвилля.
Молодой следователь глубоко вздохнул и решительно вошел в дом вслед за подростком, уже скрывшимся за дверью.
На пороге его встретила пухлая женщина среднего возраста, с красными от слез глазами.
– Прошу Вас, мистер полицейский, – сходу протянула руку она, указывая на двери в конце коридора, – они все там…Мертвые…Это ужасно…
Барнаби, на дух не переносивший женских слез, аккуратно снял цепкую руку женщины со своего плеча и миролюбиво предложил:
– Давайте я сам все осмотрю, а Вы пока немного успокоитесь. Заварите чай, например. Я не отказался бы от чашечки горячего напитка. На улице довольно холодно…
– Да-да, конечно, сей момент, – спохватилась экономка и тут же суетясь умчалась на кухню.
По правде сказать, чай Байз не любил. Еще меньше ему хотелось давиться им в компании плачущей женщины. Но для того, чтобы нормально потом допросить, свидетельницу для начала необходимо было успокоить и пресечь начинающую развиваться истерику. А что успокаивает женщину лучше, чем хлопоты на кухне? Отправив экономку, Барнаби тихонько приоткрыл дверь и осторожно вошел.
В гостиной царил хаос. Некогда нарядно убранная к празднику комната, теперь напоминала поле боя, сплошь усеянное телами павших воинов. Прямо от двери по дорогому паркетному полу тянулись две глубокие колеи, которые уходили вглубь комнаты и обрывались под фаянсовой ванной, стоящей у опрокинутого стола. В ванной лежало тело молодой девушки с длинными медными волосами. Рядом с ней на полу лежал мужчина. Взглянув на него Байз тут же признал коллегу, полицейского следователя из особо важного отдела. Он лежал ничком на полу, придавленный сверху массивным деревянным столом.