Напротив него сел Нэт Гоббинс и растерянно поправил очки на переносице:
– Аран, что это на тебя на-ашло? Это что тако-ое было?
– А, эт ты, Нэти, – ответил Аран с полным ртом. – Эт все твоя вина. Я так расстроился, что не попал в группу с тобой, что совсем забыл, что надо там было кого-то защищать.
Он усмехнулся и, проглотив кусок, пропел:
– Зачем ты покинул меня, дорогооой?
Гоббинс лишь нахмурился и покачал головой:
– Это во-овсе не сме-ешно! Почему ты не мо-ожешь быть серьеоозным в уч-уч-у…
Он так распереживался, что не смог закончить фразу и лишь снова удрученно покачал головой. Аран отложил недоеденный бутерброд в сторону и сочувственно посмотрел на сокурсника. Только сейчас он заметил, что кафетерий был уже переполнен, и даже рядом с ними уже сидели студенты с других факультетов.
– Да не переживай ты обо мне, Нэти. Зато теперь Новаку будет, что рассказать другим студентам ради веселья.
– Ты ве-едь совсем не глу-упый, Аран. Но совсем не ду-умаешь о пос-пос…
– Последствиях. Думаю, – закончил за него Аран. Обычно он всегда терпеливо, точнее, равнодушно выслушивал до конца каждый слог Гоббинса, но этот разговор его начинал раздражать. – Я только и делаю, что думаю обо всем этом чертовом мире, Нэти. А ему, миру, только и нужно, чтобы его изредка встряхивали. А кто еще это делать будет? Он вечно крутится, этот мир, и ему нужно время от времени задерживать дыхание, останавливаться, удивляться и… снова начинать крутиться.
– Эй, Рудберг! – услышал он через весь зал. – Какого ты с нами торчишь? Классы перепутал на первом курсе?
Вокруг раздался солидарный смех, и Аран посмотрел на Кана Руфуса, одного из приближенных круга Артура Гарда. Сейчас Кан громко со всеми хохотал, откинувшись на стуле. Аран поднял руку и показал неприличный жест пальцем, спокойно возвращаясь к своему бутерброду. Однако Руфус не прекратил свои насмешки, и сейчас уже громко обращался к своим приятелям:
– А, я понял, наверняка Рудберг вспомнил про своего бедного папашу, которого тоже с зарплатой облапошили, вот он и выступил сегодня! Лопухов всегда ведь кидают!
К то-то из толпы за их столом подхватил:
– Удивительно, как они вообще заплатили за учебу у нас! Мамаша их, наверное, уборщицей пять лет подрабатывала!
Аран едва успел открыть рот, но к своему удивлению услышал возмущенный возглас Нэта Гоббинса: