– Это у нас Аран, – незлобно усмехнулся Овид. – Копошился долго.
– Угу, все я опять, – пробормотал Аран.
– Дорогой, тебе подстричься надо, – провела она рукой по голове младшего сына. Он лишь дернул головой от ее прикосновений и, сбросив ботинки при входе, прошел в гостиную. Мать не обиделась. – Смотри, волосы совсем на глаза лезут, ну что это?
– Я потом. А где пап?
– Он в ванной трубу чинит. Она сегодня утром потекла. Филип! Дети приехали!
Аран стоял в холле и покусывал нижнюю губу, хмуро рассматривая торцы полного собрания Драйзера на полке.
– Ну чего вы так долго, я уж есть хочу! – звонко и деловито произнесла юная особа с вьющимися и черными, как смоль волосами. Ее большие черные глаза делали худое вытянутое лицо очень выразительным и контрастным. Шестнадцатилетняя Руви вышла из своей спальни и, бросив взгляд на Арана, который лишь поднял правую руку в молчаливом приветствии, скрылась на кухне, присоединяясь к Овиду и маме.
Он тяжело вздохнул и снова повернулся к книгам. Он чувствовал себя виноватым от того, что не мог найти общего языка с родной сестрой. Когда ему было только десять, а ей шесть, она все время за ним бегала, и мама ласково называла ее «хвостиком Арана». Но он всегда старался сбежать от нее с соседской ребятней, чтобы она, устав и сдавшись, со слезами на глазах возвращалась домой одна. Бывало, часто после его учебных занятий она без спроса появлялась в его комнате с логичным объяснением, что спальня принадлежит еще и Овиду, а он всегда разрешает ей там бывать, но, как правило, Аран пережидал там очередную бурю: либо заново вспоминая утреннее наказание учителя, либо обиженно уединившись после трепки родителей. И, конечно, самое последнее, что ему хотелось при его испорченном настроении, это выслушивать радостное щебетание сестры о том, что она получила пятерку по чистописанию, и что за это мама ей вручила самый большой кекс на обед. Обычно после этого от Арана следовало какое-нибудь язвительное замечание, затем очередные слезы Руви и, как правило, новая трепка от родителей или укоряющее молчание Овида. Много лет спустя Руви сама стала сторониться общения с Араном. Собственно, она просто выросла в очень независимую и немного горделивую девушку, и ей было важно завоевать авторитет среди подруг и просто одноклассников. При таких важных задачах и приоритетах было уже не до брата, с которым и без того разговора без ругани не получалось.