Например, содранную с опоры мидию.
Я почти не удивился, когда первые пловцы вскарабкались на торчащие из воды опоры, заметно стуча зубами. Явно не от холода. Получается, баржа приплыла сюда не просто так, по щучьему велению, а в поисках морских деликатесов. И наше появление стало для экипажа сюрпризом.
– Там же монстр! – охнул Костик. – Остановите их, кто-нибудь!
– Думаю, они все в курсе.
Но парнишка не успокоился и продолжил привлекать к себе внимание. Даже попытался пантомимой изобразить морского хищника, чем вызвал ехидный смех среди окружавших нас дикарей. Посмеялась и сереброволосая девушка, блеснув белоснежными зубами, после чего подошла к юному археологу и небрежно пнула в живот. Тот охнул от неожиданности и боли, после чего в его распахнутый рот отправилось лезвие с чёрным шариком, едва не порезав парню губу.
Маша дёрнулась было к брату, но её схватили за плечи два крепких мужика в соломенных шляпах, после чего процедура повторилась. Только на этот раз помощница придержала нижнюю челюсть девушки, чтобы та ничего не выплюнула. Вот она, женская солидарность во всей её красе…
Приняв странную пилюлю, Ксандиновы моментально повалились на доски. Видя их распростёртые тела, я всё меньше жаждал получить следующую дозу, но выбора мне никто не оставлял.
Всё те же мужики встали позади меня наизготовку, но я решил сам протянуть руку за шариком, чем удивил не только их, но и саму спутницу лидера. В её фиолетовых глазах определённо промелькнуло что-то вроде одобрения, и она после небольшой паузы ловко стряхнула шарик с ножа прямо мне в ладонь. На ощупь он оказался чуть тёплый, а вот запаха не имел вовсе. И неожиданно стал снова растекаться, едва коснувшись кожи.
– Надеюсь, у меня не будет от него изжоги…
Я слизнул гостинец, но вкус почувствовать так и не успел – язык моментально отнялся, а вслед за ним и нёбо с гортанью. Всё, что мне удалось, – это улечься в нормальную позу, прежде чем волна онемения накрыла меня с головой.
А потом пришла настоящая боль. Такая острая и могучая, что я раз сто успел пожалеть, что не потерял сознание. И вроде бы болевой порог у меня невысокий, но спасительное беспамятство всё никак не приходило.
Тело выворачивало и корёжило, перекручивая каждый сустав по отдельности. А больше всего досталось многострадальной голове. Мозги будто засунули в микроволновку и принялись медленно прожаривать со всех сторон. Глаза пекло так, что казалось – они вот-вот закипят прямо в глазницах. И самое поганое, что пошевелиться было нельзя, поэтому оставалось лишь смиренно терпеть. Иначе я бы с превеликим удовольствием сам себе отпилил этот сгусток концентрированной боли и выбросил куда подальше.