— Он... он увидит знак нашей любви, — неуверенно ответила Джульетта.
— Может быть, — кивнула Женевьева, — А может и нет. Ты не думала, что Тимоти мог остановиться по другому поводу?
— Например? – насупилась Джульетта.
Тень легла на лицо задумывавшейся Женевьевы, но вскоре оно снова посветлело.
— Например, он мог услышать интересный щебет, и сейчас старается вспомнить, какая птичка так поет; или может одна из лошадей решила ненадолго задремать, и сейчас он объясняет ей, что скоро они попадут в место, где ее выпрягут из экипажа, и которое больше подходит для отдыха (к тому же там есть вода и сено).
Джульетта задумалась.
— В любом случае, он вот-вот должен поехать, — добавила Женевьева.
Вероятно, в ее словах была доля истины, хотя Джульетте было сложно видеть в своей двоюродной сестре образец логики, так как их общая подруга Маргарита была чрезвычайно одарена в естественно-математических науках.
— Вообще, не странно ли, что кучер остановился именно здесь? – спросила Джульетта.
— Посреди дороги? – погрузилась Женевьева в раздумья; сейчас она выглядела мрачнее, чем тогда, когда Джульетта предложила ей взять карету и отправиться в погоню за своим обворожительным (пусть и временно отсутствующим) нареченным.
— Может, кучер решил устроить себе... перекур?
— Что породило бы вопрос: а где он взял табак? – поразмыслила Женевьева, — К тому же я никогда не замечала за Тимоти интерес к трубкам. Он не такой.
Несомненно, наблюдения ее двоюродной сестры были верны.
Снаружи доносились обрывки слов. Что бы Тимоти там не делал, он точно говорил, и это был разговор не из тех, что включает в себя беззаботные смешки и приятные шепотки. Это был разговор на повышенных тонах.
Пусть Джульетта и не обладала наблюдательностью своей родственницы, Тимоти казался ей простоватым пареньком, который вряд ли стал устраивать сеанс чревовещания посреди дороги.
— Может, кучер с какой-то другой кареты попросил нашего о помощи? – сказала Джульетта, и в этот раз ее голос зазвучал еще неувереннее, в то время как ее сердце вело себя еще неспокойнее.
— Не стоила нам приезжать сюда, — жалобно сказала Женевьева.
Джульетта смолкла.
Она уже давно сама пришла к этому решению, как будто это было единственным решением для этой задачи. В логике ее двоюродной сестры не было ни одной ошибки. В другой ситуации это бы успокоило ее, но сейчас интеллект Женевьевы вызывали неприятные позывы в ее желудке.