Несмотря на раннее время и ночную побудку, Армен кашеварил на кухне, и запах чего-то вкусного уже витал по всему залу. Я молча протопал и сел за свободный столик. Выбирать не пришлось, они все были свободные, но на остальных просто стулья стояли вверх ножками, а на этом, рядом со стойкой, деревянные стулья располагались где им и положено – на полу возле стола. Только я присел, как Армен сразу же подскочил и поставил передо мною тарелку с яичницей, а потом принес… Настоящую чашку с кофе и три куска сахара на блюдце! Именно куски, рафинированный сахар. Такого в средние века точно не делали, да и кофе тогда не было. Я быстро расправился с глазуньей, в ней даже попадались кусочки сала. Ароматный хлеб, только что испеченный, мне тоже очень понравился. А вот кофе был обычным, растворимым, будто из «Пятёрочки». Но я был рад и такому. Часов нигде не наблюдалось, и я спросил у вновь подошедшего ко мне Армена.
– Который сейчас час?
– Половина седьмого, – буднично отозвался он и хотел уже убрать пустые тарелки с чашкой со стола, но я внезапно выхватил из ножен меч, с которым теперь не собирался расставаться, и легонько приложил его плашмя по спине.
– Дружище, присядь на стульчик, у меня есть пара вопросов к тебе.
Странно, но кабатчик не испугался. Спокойно обернулся, посмотрел на меч в моей правой руке, улыбнулся уголком рта, погладил бороду и уселся на стул, доставая из кармана широких штанов пачку сигарет, ещё один атрибут Средневековья.
– Весь антураж испортишь, – слегка коснулся я кончиком тати пачки в руках у хозяина заведения.
– Пофиг, – равнодушно хриплым голосом ответил он, – трансляция раньше девяти не начнется, никто не увидит.
Я пропустил эти слова мимо ушей, хотя догадывался, о чем он говорит. Скрипнула дверь в подсобке, и я убрал меч в ножны, а Армен чиркнул зажигалкой, и табачный дым разбавил аромат кофе, до сих пор витавший в воздухе. Кофе и сигарета с утра, будто никуда не уезжал, и нет никаких Восточных и Западных Фортов. Наталья, беззубая официантка, заглянула в зал из подсобки, Армен скривил лицо, и она ушла, громко хлопнув дверью, а кабатчик как ни в чем не бывало сидел и курил. Потом неожиданно начал говорить, ни к кому не обращаясь.
– Чуть больше года назад я убил свою жену. Она мне изменяла с каким-то проходимцем. Я выследил их и зарезал обоих. Мне дали двадцать лет, – он вздохнул и затушил сигарету о столешницу, – у меня там, в той жизни, – махнул рукой куда-то за спину армянин, – тоже кафе было, «У Армена» называлось, не знаю что сейчас с ним. Вот теперь и тут у меня кафе, и я уже никогда отсюда не выйду, так что мне все равно, понятно тебе? – поднял свои глаза, большие и мутные, как две маслины, хозяин заведения.