Опустошенная я в неживом, окоченелом доме, где тишина так красноречиво громыхала, что было невозможно засыпать и нестерпимо просыпаться. Хоть волком вой, хоть в петлю лезь. Муторно, солоно, невыносимо.
Я включала свет во всех комнатах. Пересматривала в сотый раз семейные фотографии и перебирала старые вещи. Распахивала дверцы шкафа и уткнувшись носом в родительскую одежду, вдыхала их запахи. Легче не становилось. Только хуже. И время, вопреки общепринятой жизненной мудрости, никак не лечило.
Каждый считал своим долгом посоветовать банальное: “Надо свыкнуться, жить дальше и даже забыть”. Забыть?! Как вообще можно забыть незабываемое? Ну что за дурацкий совет, что за умная глупость?
Я ничего не видела вокруг. Стала слепой, имея оба глаза со стопроцентным зрением. Я не хотела говорить. Была немой, но орала и испускала оглушительные, жуткие вопли внутри себя. Я надеялась на существование загробного мира и рая, куда непременно попала моя семья, но проклинала Бога, которого нет. В моей душе был полный раздрай. В голове – звонкая тишина, от которой лопались перепонки.
В тот, самый трудный момент, в моей жизни появился он. Мелкими шажками, аккуратно и ненавязчиво он проникал в мою жизнь, медленно и осторожно продвигаясь вглубь меня. Я привыкала к нему, позволяя всё дальше заходить на мою территорию. Он жалел, помогал, направлял. Успокаивал. Пару раз даже давал звонкую пощечину – чтобы привести меня в чувство.
Я была слаба, не знала что делать. А он был рядом и говорил, как правильно поступать. Держал меня за руку. Убеждал, что знает как будет лучше. Я ведь всегда была недоверчива и осторожничала с того самого октябрьского вечера, а ему доверила и свою жизнь, и саму себя практически без проверок. Поверила на слово, которое никак не перепроверила.
Я кивала головой и соглашалась. Куда делся мой решительный характер? Я ведь всегда была не по годам … упертая. Дерзкая, смелая и придирчивая, не подверженная влиянию других и отстаивающая личную точку зрения до хрипоты. Где были мои стремления на тот момент? Наверное рассыпались на огромное количество маленьких вишенок, безжалостно раздавленных шинами разных рельефов на той злополучной трассе. На той дороге, отнявшей у меня всё, в том числе и мой когда-то боевой и бесстрашный характер.