Завернув за угол, он чуть не столкнулся с Алексиусом. Тот отчаянно жестикулировал, пытаясь что-то спросить у заросшего варвара. Подбежала охрана. Варвар вздрогнул и испуганно отступил. Чем же он привлек внимание Алексиуса? Неряшливая борода, стертые пахучие штаны из плохо выдубленной кожи, короткая льняная рубаха… Теодор опустил взгляд на ноги туземца, и его брови удивленно поползли вверх. Что это? Странные, но очень добротные на вид башмаки…
Алексиус тыкал в них пальцем и настойчиво твердил:
– Откуда это? Откуда?
Теодор повернулся к Драпету – одному из нанятых в Ольвии стражников. Кажется, он знает местное наречие.
– Помоги Алексиусу, – приказал Теодор, напряженно следя за тремя лохматыми варварами, спешащими к своему товарищу.
2
Деревушка, в которую к вечеру их привели варвары, ничем не отличалась от десятков других, встреченных ими ранее, но Алексиус совершенно преобразился. Он быстрым шагом пересек деревню, уткнувшись в низкий бревенчатый сарай, стоящий на отшибе.
– Да… Это здесь… Точно!
Его трясло, пальцы рук нетерпеливо сжимались и разжимались, взгляд бегал, отыскивая новые и новые детали.
Аборигены высыпали на улицу. Послышались удивленные возгласы. Похоже, Алексиуса тоже узнали. На непрошеных гостей косились с тревогой и недоверием. Теодор осторожно подал знак, и охранники подошли ближе, нервно поглаживая рукояти мечей. Алексиус заметил это и успокаивающе поднял руки.
– Все хорошо! Все хорошо! – повторил он. – Мы просто поговорим! Я лишь хочу найти свои вещи! Мы щедро заплатим! Переведи им, Драпет, – повернулся он к охраннику.
Постепенно все успокоились. Местные жители торопливо выкладывали на лавки вещи на продажу, и тут Теодор удивился по-настоящему. Среди вороха беличьих шкурок, шеренг горшков с медом и топленым жиром, мотков пеньковых веревок и кувшинов с дегтем обнаружились загадочные предметы. Таких необычных вещей он еще никогда не видел, а уж обнаружить диковинки в такой глухомани было совсем странно.
Алексиус скупал все подряд, почти не торгуясь. Теодор лишь недовольно хмурился, отсчитывая серебряные монеты. Эти вещи были настолько необычными, что было совершенно не ясно, что с ними делать.
Наибольший энтузиазм у Алексиуса вызвала коробка, обтянутая полупрозрачной мягкой кожей, и толстая стопка ярких листов, покрытых магическими значками и рисунками. На первый взгляд, эти листы напоминали ту самую бумагу, которую Алексиус с таким успехом продавал в Македонии, но на ощупь они оказались гладкими и скользкими.