– Что я скажу дома, – Кипятилась Анечка. – Спала и ела! Больше ничего не помню!
– Ты, вообще-то говоря, не на экскурсию приехала, а делом занималась, да ещё готовилась к экзаменам! – Напоминал я, но Анечка не могла оправдать себя этим.
– Я пойду! Пешком! Буду смотреть и запоминать, всё-всё вокруг, изо всех сил! – Твёрдо решила девушка, а мне не представлялось возможным позволить ей идти одной, мало ли что.
Не знаю, как теперь, а тогда народ на Алтае был радушный, и по дороге к нужному месту берега реки, мы ночевали в домах у совершенно чужих людей, но чувствовали себя так, будто бы гостим у родных. При первом знакомстве нас всегда спрашивали, не муж ли мы и жена, на что Анечка каждый раз фыркала, и, оглядев меня презрительно, гордо заявляла:
– Коллеги!
После такого важного слова, нас расспросами больше не беспокоили, а я каждый раз посмеивался про себя, – ну, что ещё может сказать девчонка, начитавшаяся Аксёнова4?! Аня была на целых три года моложе, так что мне, почти что старику, следовало быть снисходительным к её чудачествам.
В дороге мы жадно внимали написанным природой пейзажам, замки прибрежных скал действительно поражали воображение. Выполняя данное самой себе обещание, Анечка вертела головой по сторонам, и шевелила губами, словно заучивая стихи. Но было у девушки ещё одно занятие. По возвращении домой она собиралась поступать в университет, так как хотела стать биологом, и заранее готовилась, – пересиливая брезгливость, брала в руки гусениц, личинки жуков и даже страшных богомолов. Аня отважно трогала всё, что находила, а при каждом удобном случае старательно намыливала ладони. Истратив свой кусок хозяйственного мыла, она конечно же сразу добралась до моего.
– Как ты продержалась этот год? – Удивлялся я. – Нам же на день выдавали всего одну кружку воды, а ты такая чистюля!
– А я её не пила, я ею мылась. – Смеялась в ответ девушка.
Если мы не успевали добраться засветло до какого-нибудь жилья, то останавливались на ночлег там, где заставала ночь. К счастью, в районе горного Алтая почти не водятся комары и мошки.
Однажды вечером, когда мы уже были готовы расположиться под открытым небом в очередной раз, недалеко впереди разглядели огонёк. Дверь рубленной из кедра избушки открыла нестарая ещё, миловидная женщина. Как обычно, расспросив, кто мы, откуда, и кем приходимся друг другу, хозяйка усадила за стол. Пока мы угощались кровяной колбасой с лепёшками, женщина говорила без умолку, и было заметно, что очень уж она любит это дело.