– О Мокошь, милостивая государыня наша, прости нас за былые прегрешения и смени праведный гнев на милость, ибо не ведали мы что творили, – начал свою молитву за здравие Алёны друид, живший в обставленной идолами лесной заимке, там совершавший обряды со своими сторонниками и ненадолго приходящий в Полис. Выглядел он, как и положено волхву: с густой седой бородой лопатой, спадающими на плечи прядями волос, носил белое грязное рубище до пят. – Сегодня в священный пятый день недели сотки из солнечной пряжи на священном станке прочную нить. И даруй её милостью своей сестре нашей, великодушно заботящейся о нас, как и мы позаботимся теперь о ней.
Пока люди терзаемые неизвестностью слушали волхва, два человека, отделившись от сопровождающих их бандитского вида мужчин, вошли в дом с чёрного хода. Это были главы дружественных Алёне кланов, с которыми у неё было общее прошлое и вполне продуктивное настоящее. Но именно это делало их основными претендентами на наследство бедовой женщины.
– Что говорит твой человек? – спросил мужчина лет сорока с кожей цвета кофе с молоком своего спутника, невысокого худощавого субъекта, вытянутое лицо которого было обезображено старым шрамом.
– Говорит, что всё хуже, чем хотят представить и самое главное, никто не знает, что делать. Люди в Полисе напуганы.
– Придётся их успокоить, Топор, – холодно изрёк спутник, без малейшего намёка на акцент, снимая колпачок с иглы вынутого из кармана пиджака шприца. – Мы не можем оставить всё на волю случая.
– Но Алёна…, – попытался возразить Топор, однако спутник властно перебил его:
– Пора привыкать, что её больше нет, и все решения нужно принимать самим. Да она сделала немало для всех, но дальше придётся идти без неё – это нужно отпустить сейчас и идти дальше. Надеюсь, она уже мертва, – войдя из чёрного хода в общий коридор, они подошли к комнате Алёны и, не постучав, мулат решительно открыл дверь, держа наготове шприц со смертельной инъекцией.
Вероятно, его мысли читались в его лице; женщина, которую они надеялись застать в беспамятстве, стояла, держась за край стола, что-то чуть слышно говоря сидящей на кресле девочке, но услышав их шаги обернулась.
– Слетелись вороны, – помрачнев вместе приветствия, сказала она пристально глядя на мулата, в её лице не было страха, она была готова принять свою судьбу. Тот, держа руки за спиной, передал шприц с ядом, стоявшему за ним товарищу. – Как видишь, слухи о моей смерти, слегка преувеличены.