– Какие именно? Баал, Дагон, Один, Кецалькоатль? Им, думаешь, есть какое-то дело до меня и нашей сделки? Ты сделал ритуал, тебе и расплачиваться, – с нотками безразличия отвечал тот, – Моё дело маленькое, видишь шанс, так хватайся за него. Что я и сделал. Буду теперь покладистым любимым сыном, человеческое тело такое удобное!
– Ты… Ты использовал все задания, чтобы меня изучить?! – негодовал истинный Ян, – Да ты исчадье ада! Отзываю тебя! Возвращайся обратно! – велел он, оглядываясь вокруг в поисках каких-нибудь колдовских инструментов.
– Зря стараешься, это так не работает, – отвечал тот, чавкая излюбленным лакомством, – Просто ты слишком плохо проходил основы ритуалов в школе и совсем не читал ту книгу, чью страницу посмел украсть. А ещё к тому же явно не понимал, с какой силой собираешься столкнуться, делая ритуалы некромантов. Это ничего, это не страшно, – заверял демон своим низким рокочущим голосом, – У тебя теперь целая вечность впереди. Я тоже когда-то был обманут, гнил в забвении, изменился и внутренне, и внешне за несчётные века… Может, тебе повезёт, и какой-нибудь нерадивый самоуверенный чародей тоже однажды тебя призовёт, – рассмеялся он, – Всегда ведь должна оставаться хоть какая-то надежда на лучшее. Звёзды всем светят одинаково, и ангелам, и демонам.
На севере дальнем, где ветер свистит,
Деревьями мрачными, что шелестит,
Средь гор и пещер позабыта тропа,
Никто уж столетья не ходит туда.
Устал там народ от извечных потерь,
Мол, в снежных горах есть неведомый зверь.
Горячие очи и нравы жестки,
Непрошенных он раздирал на куски.
Прозвали «Вендиго», «Итаквой» зовут,
Но только людской род забыл туда путь.
С трепещущим сердцем о нём говорят,
Что дикие нравы в том звере царят.
С трудом вспоминают все те, кто видал,
Двуногое иль, как кентавр, ступал.
Дрожат и трясутся, не могут уснуть,
Твердят о создании ростом с сосну.
Клянутся, что видели сквозь снегопад,
Копыта, дробившие в грязь черепа.
Косматое нечто в лохматой шерсти,
С зубами, чтоб мясо сдирать до кости.
С мордою волчьей стоит часовым,
С рогами оленя и рылом свиным.
Старинный народ его Богом считал,
Кровавые жертвы к горам поднимал.
Жестокую дань регулярно платил,
Чтоб древнее чудище их защитил.
Но шли поколенья, сменялись века,
Обрядная память уж очень зыбка.
Давно позабыты легенды в горах,