, а также и его первым директором (1940–1941).
И вот настала пора первой экзаменационной сессии. К моему великому удивлению, я очень даже хорошо сдал все экзамены. Немного развеселю читателя своим необычным пари, которое перед началом экзаменационной сессии я придумал и предложил своей сестре Нэле: за каждый экзамен, на котором я получу 5 баллов, я обязуюсь в тот же день принести ей пирожное, которое стоило тогда, если кто забыл, 22 копейки; если мой экзаменационный балл ниже 5-ти, она ничего не получает. Нэля не стала возражать против такого беспроигрышного пари – от неё ведь взамен ничего не требовалось. В результате мне пришлось раскошеливаться почти после каждого экзамена. В этом месте у читателя может возникнуть вопрос: а откуда у меня вдруг взялись деньги на пирожные для Нэли? А всё очень просто: я начал получать стипендию, которая на первом курсе была целых 29 рублей. Когда я первый раз с нескрываемой гордостью принёс маме эти деньги, то спросил её:
– Мама, а нельзя ли мне каждый месяц с моей стипендии оставлять 3 рубля на мои личные расходы?
При этом я имел в виду мои будущие походы в кино, театр, да может быть и с девочкой, если сильно подфартит; ну в общем чтобы ни в чём себе не отказывать. К моей радости, мама не стала возражать. Забегая вперёд, скажу, что на каждом следующем курсе стипендия увеличивалась на 3 рубля и я набрался наглости получить от мамы согласие на увеличение моего ежемесячного пособия на половину этой добавки, т. е. на втором курсе размер моего пособия для всевозможных развлечений был уже 4,5 рубля, на третьем 6 рублей, и т. д. Таким образом, моё личное материальное благосостояние с каждым годом стремительно росло. Теперь вам понятно, что я совсем не блефовал, когда предлагал Нэле вышеназванное пари – деньги у меня и правда стали водиться.
Как и всегда и везде я стремился найти друзей. И вот нашёл – один из них был Зорик Функ, которого ЛИТМО’вцы хорошо знают, а другой – Валера Бутман, которого они точно не знают, хотя он и учился с нами на первом кусе, но только в первом семестре. Дело в том, что, как говаривали в наше время, он в математике был «ни в зуб ногой» настолько, что никакая помощь ему не могла помочь. В результате его отчислили после первого семестра. У читателя должен возникнуть вопрос: а как же тогда он поступил в ЛИТМО? Ответ очень прост и более понятен сегодняшним российским студентам, чем нам в то время. Его отец был подпольным промышленником и миллионером, о чём Валера мне по секрету рассказал, и нет никакого сомнения, что Валера был принят в институт за взятку. Как видите, коррупция имела место и тогда, но тогда богатых людей было на два порядка меньше, а честных – на порядок больше. Кстати, сам Валера был вполне приятным парнем.