– Пойдемте, доктор… Ну его… – сказал охотник, одетый тирольским стрелком.
– Постойте… Погодите, Викентий Павлыч… А молодая и красивая эта баба? – заинтересовался доктор.
– Ах, бабник, бабник! Пойдемте.
– Погодите. Красивая эта баба?
– Да уж баба – одно слово – мое почтение! Самая веселая. Ты ей слово, а она – десять. И песни петь горазда. Ах, купец, купец! Тьфу!
– Постой. Далеко эта баба живет?
– Вдова-то? Василиса-то Андреевна?.. Мы где теперича, барин, будем?
– Да мы на Разваловом болоте.
– На Разваловом болоте? Ну, так вот тут сейчас…
– Можешь ты нас к этой бабе проводить?
– Полноте, доктор, бросьте… – останавливал охотник, одетый тирольским стрелком.
– Отчего же не пройтиться? По крайности увидим, какая тут дичь есть, которая может купца от скуки разговорить. Можешь ты, говорю, проводить нас к этой бабе? – спрашивал мужика доктор.
– Могу, ваше сиятельство, в лучшем виде могу.
– Ну, веди.
Мужик поднялся и, шатаясь, повел охотников.
– Оставьте, доктор… Ну, что вам за охота! – все еще отговаривал доктора товарищ.
– Нравы хочу наблюдать. У этой бабы чаю напиться можно?
– В ведро самовар держит, – отвечал мужик. – Вдова, одно слово – ягода.
– Вот видите, Викентий Павлыч, как хорошо. Чаю напьемся у ней, а поесть пойдем к себе в охотничий дом в Зеленово. Веди, почтенный, веди.
Мужик остановился, поправил шапку и, улыбаясь, сказал:
– Ослаб я, ваша милость, очень… Сильно уж земля к себе притянула – вот ноги и шатаются. Ежели бы нам от вашей чести стаканчик в подкрепление…
– Ну, пей, пей… Вот тебе…
Доктор отвинтил от горла фляжки стаканчик, налил настойки и дал мужику. Мужик выпил.
– Вот за это благодарим покорно. Теперь через это лекарствие мы куда угодно можем живо… Одна нога здесь, другая там.
Мужик повеселел. Доктор и охотник, одетый тирольцем, шли за ним.
4
Полупьяный мужик, спотыкаясь о кочки и гнилые пеньки давно срубленных деревьев, шел впереди охотников и бормотал:
– И куда это купец мой деваться мог, ума не приложу! Пили вместе. Если я был пьян, и он должен быть пьян, коли меня сморило и я уснул в лесу, стало быть, и он должен был уснуть, потому мы с ним душа в душу… Он стаканчик, и я стаканчик. Ах, Аникий Митрофаныч, Аникий Митрофаныч! Вот что, господа честные, ваше благородие… Не завалился ли он как-нибудь в другие кусты? – обратился мужик к следовавшим за ним охотникам. – Меня-то вы нашли и разбудили, а его-то нет. – Веди, веди. Показывай, где твоя магическая баба Василиса Андреевна, которая от тоски разговорить может, – сказал доктор.