Песнь призрачного леса - страница 20

Шрифт
Интервал


Старик ответил:

– Не знаю… Не могу вспомнить.

В этот миг он уже походил не на живого человека, а скорее на какое-то человекообразное завихрение воздушных потоков.

– Ступай куда шел, – велел отец голосом тихим и дрожащим. – Возвращайся к себе и покойся с миром.

Тут уж мой новый друг окончательно превратился в духа той формы, какая была мне уже знакома, – дуновения, промелька, смутного воспоминания.

Папа поднял меня на руки и прижал к груди так крепко, словно только что спас из пучины, в которой я тонула. Затем опустился на диван, посадил рядом и стал часто-часто дышать в макушку. Я запрокинула голову, чтобы посмотреть ему лицо, а руку прижала к щеке, шершавой, как наждак. Из одного его глаза вытекла слезинка и намочила мне пальчик. Вторую я вытерла «на полпути».

– Почему тебе грустно, папа?

Он поцеловал меня в ладошку и заглянул глубоко-глубоко в глаза, а я в них смотрелась, как в зеркало, – надо же, думала, такие же милые, карие, как у меня; такие же длинные реснички.

– Шейди Гроув, – сказал папа, – я думаю, этой скрипке пришло время замолчать раз и навсегда. Пусть спит.

Но, конечно, эта скрипка не могла заснуть навечно. Не прошло и года, как он снова извлек ее из футляра. Он никогда не смог бы с нею расстаться. Вероятно, не расстается и сейчас, даже в смерти не расстается. Поэтому-то я ее и слышу.

Это прозрение как бы подстегивает меня, я ускоряю шаг, но тут же натыкаюсь на лес, настолько увитый плющом, что сквозь него невозможно пробраться. Приходится возвращаться, искать просвет, но к тому времени непогода уже так усилилась, что особо далеко вперед стало не видно.

Однако брешь между деревьями я все же нахожу и бегу, бегу изо всех сил, пока не начинает колоть в боку и сдавливать грудь. Бегу туда, откуда, как казалось, льется музыка, но она уже повсюду вокруг меня, носится вместе с ветром, свистит в верхушках деревьев. Источника не найти, даже если он существует.

В конце концов, задыхаясь, я падаю коленями на хвойную лесную подстилку, руки-ноги все исполосованы, с волос ручьями стекает вода. Над головой небеса разверзает молния, отбрасывая страшные тени по стволам вокруг – все они на долю секунды делаются похожи на каких-то скрюченных неуклюжих великанов.

Гуляет ветер в волосах

Падаю спиной на влажный, пропитанный запахом земли лесной ковер и отдаюсь во власть яростного ливня. И вот – конец. Гром. Он разорвал скрипку на части, убил мелодию. И не осталось ничего, кроме призрачных полунот, еще трепещущих едва ощутимо в сосновых кронах звуковыми бликами прерванной папиной песни.