– Всё готово, Лорд Блэквелл, осталось скрепить сделку! Извольте! – и протянул пергамент Франческо. Известное дело: сам дорогой клиент из рук почти ничего не брал.
Франческо пробежался глазами по условиям контракта и, удовлетворённо кивнув, протянул его хозяину. Тот взял бумагу, внимательно оглядел какой-то отдельный отрывок, положил пергамент на стол, затем достал небольшой, но богато украшенный и явно очень дорого́й клинок. Быстрый надрез правой ладони и кровь закапала прямо на пергамент. Капли, касавшиеся магического контракта, растекались по тексту и впитывались в буквы, придавая багровый оттенок чернилам. Омар отметил про себя, что далеко не все покупатели используют этот древний способ скрепления контракта.
Рабыня, являющаяся причиной сделки, в момент, когда кровь Блэквелла коснулась бумаги, замерла и оцепенела, её взгляд стал на мгновение пустым, а потом она подняла задумчивые глаза на своего нового хозяина. В этот момент её жизнь сильно изменилась и судя по её виду, она это почувствовала.
Франческо откуда-то из пустоты взял довольно увесистый сундук, взгромоздил его на стол и приоткрыл крышку, демонстрируя клеймёные монеты. Торговец от такого зрелища одеревенел, его глаза переполнились жадностью.
– Господин, с вами приятно работать! – едва вымолвил алчный Омар, закрывая сундук и прижимая его к груди, как долгожданного младенца.
Блэквелл лишь сухо кивнул и двинулся к выходу. Его слуга засунул за пазуху свиток.
– Лимбо, Мой Лорд?
– Ты не ослышался, Франческо. – буркнул Блэквелл, – Мутная история.
– И опасная.
– Тебе не привыкать.
– Не к такому… – слуга откланялся торговцу и последовал прочь за своим господином к летательному аппарату, оставленного за рынком.
Золотисто-красный ортоптер ждал за оживлённой улицей. В охране он не нуждался, поскольку успешно защищался магией. Изумруд в перстне Блэквелла блеснул завораживающей искрой и летательный аппарат гостеприимно открылся, призывая прохладой и тенью. Помощник Халифы семененил по пыли в мокасинах, таща рабыню на привязи. А та едва шла, изнурённая солнцем и усталостью.
Винсент Блэквелл вальяжно облокотился на корпус ортоптера, выжидая приближения новой рабыни. И под его взглядом шаги ей давались всё тяжелее. Серые глаза настороженно взметнулись на него исподлобья, отчего разница в росте ощутилась острее: она – ниже среднего, он – выше положенного настолько, что ощутил себя великаном.