C этими мыслями она решительно вошла в дом и уже с порога услышала пронзительный голос миссис Элиот:
– Сэм! Сэм! Где же эта несносная безответственная девчонка? Кто-нибудь её видел? Как сквозь землю провалилась. У матери столько дел сегодня, а она разгуливает где-то в такую рань. А где мистер Элиот? Опять у себя в библиотеке? Ну, конечно, где же ещё ему быть. Гости приедут с минуты на минуту, а ему и дела нет. Джоанна ещё не спускалась? Должно быть прихорашивается. Ну да ладно, Бог с ней. Чарли! Опять ты у меня под ногами путаешься, иди, играй во двор. Весь дом на мне, и никакой помощи, как будто мне больше всех нужно. А ещё эти Беккеры пожалуют, будь они не ладны. Ой, что-то мне становится дурно. Тётушка Линси, где моя нюхательная соль?
Миссис Элиот не любила принимать гостей. Подготовка ко всякому банкету ей давалось мучительно тяжело и стоило немало усилий. У неё было негласное соревнование со своей соседкой миссис Беккер по проведению приёмов. Каждая из кожи вон лезла, чтобы быть на высоте. Всё должно было быть идеально. Миссис Элиот тщательно планировала меню и чуть ли не каждую минуту бегала на кухню снимать пробу с блюд. Посуда и приборы должны были сверкать, а если их блеск ей казался блеклым, то это необходимо было незамедлительно исправить. Слугам попадало за малейшую оплошность или неаккуратность, а самым ужасным для них была белоснежная перчатка хозяйки, в которой она проходила по дому в поисках мельчайших пылинок. Больше всего страдала из-за хозяйских прихотей экономка Фегги Линси. Все домочадцы называли её тётушкой, хотя она на несколько лет была младше миссис Элиот.
Саманта появилась именно в тот самый момент, когда миссис Элиот исчерпала весь запас придирок к слугам и искала себе новую жертву.
– Саманта! Вот ты где! Ну и где же тебя носило, да ещё в таком виде?
– Я была в саду, мама.
– Неправда! Я только что оттуда, садовник тебя сегодня ещё не видел. Ты была с молодым человеком? Признавайся!
– Мама, ну какой может быть молодой человек? Что за выдумки?
– Да, предчувствие меня не обманывает. Ты собираешься сбежать из дома с каким-нибудь офицеришкой. Наша семья будет опозорена. Нас откажутся принимать во всех домах Гринфилда. Для твоего брата Чарльза будут закрыты все дороги в будущем. А Джоанну никто не возьмёт замуж, и она останется старой девой.