– Можешь перезвонить и спросить, – тихо ответила Диди.
Обе замолчали, уставившись куда-то перед собой. Тёплый июльский день уже начинал уходить в закат, тень постепенно падала на задний двор, и сидеть в футболке и шортах становилось прохладно. Диана поёжилась, растёрла ладонями покрытые мурашками предплечья.
– Кажется, – нарушила тишину Диди, – мне пора уезжать.
Алексис встрепенулась, села ровно, нахмурилась.
– Куда? Ты недавно приехала.
– Ты не поняла, Лекси. Уезжать насовсем.
– Зачем?
Диана сорвала травинку, задумчиво покрутила её в пальцах.
– Хватит с меня всего этого. Вернусь в Сомерсет, устроюсь кассиром в супермаркет. Или официанткой. Или ещё кем-то. Встречу какого-нибудь лихого сыровара с пивным брюшком, рожу ему восемь детей и буду жить, как порядочная христианка. Бабушка Ханна порадуется, она считает, что в детстве в меня вселились бесы.
– Бред, – отмахнулась Алексис. – В тебе включился юношеский максимализм. Пройдёт неделя, и ты сама поймёшь, какой бред сейчас несешь.
– Это не бред, – возразила Диана. – Меня здесь больше ничто не держит, кроме тебя. А Билл не успокоится, он попытается меня вернуть, и я сдамся, – она невесело хохотнула. – Я всегда ему сдаюсь. И буду ненавидеть себя за это.
– Нет, я не могу это слушать, – Алексис хлопнула себя по коленям и резко встала со скамейки. – Я ухожу. Буду в доме, если что. Со мной будет вино, сыр и телевизор. Приходи, когда одумаешься…
С этими словами она, не оглядываясь, прошагала к крыльцу.
Диана не задержалась на улице надолго. Но в дом вернулась так и не одумавшись.
Сейчас
Незаметно наступила ночь, а за нею и утро. Никто не зашёл в комнату над гаражом, чтобы узнать, как у Дианы дела. Или она просто не слышала? Кажется, возле её двери несколько раз скрипнул пол, но Диди не придала этому значения. Проплакав какое-то время, она впала в поверхностную дрёму. На границе со сном Диана пообещала себе, что это первый и последний раз, когда она рыдала из-за Билли. А потом уснула. До утра.
Разбудил Диди грохот кастрюль на первом этаже. С неё сразу будто слетели десять, а то и пятнадцать лет. Родительские дома имеют свойство стирать возраст ластиком. Несмотря на то что комната была другая, на стене не висели постеры с популярным бойзбендом и танцовщицами, ощущения всё равно вернулись. Будто сейчас нужно встать, быстро собраться в школу, запихнуть в себя завтрак и выйти на улицу. Простоять в ожидании папы возле гаража в размышлениях, что не стоило торопиться так сильно, потому что папа, как обычно, еще только допивает свой кофе.