В эту ночь русичи спали вволю, без происшествий, и когда проснулись, воинов герцога уже не было – только пятна от палаток пестрели на траве.
– Сегодня отдыхаем, моемся, приводим себя в порядок, – распорядился князь, собрав сотников. – А завтра – в путь. Кукша, поговори с местными баронами – необходимо пристроить раненых, выделить им деньги – на лечение и на обратную дорогу.
Потом, хорошо и плотно позавтракав у костра Кукши и лучших воинов его сотни, князь снова призвал к себе молодых друидов. Они чем-то манили его. Может, знаниями? Он не мог понять. Сидя на траве они продолжили вчерашнюю беседу. Ингерд разговаривал смело, возражал и не боялся спорить с князем, в отличии от Леонидия.
В середине разговора послышался двойной прерывистый свист и князь хлопнул себя по коленям.
– Продолжим этот разговор в бане, – крякнул он, вставая и мысленно находясь уже в парной. – Вон машут уже.
Молодые друиды смутились.
– Что? – вопрошающе изогнул брови князь. – Страшит русская баня? Научу. Идемте.
Он решительно поднялся и, широко шагая, направился к находящемуся за лагерем, в низинке у самой речки, приземистому шатру, из редких щелей которого валил пар. Друиды обреченно поплелись следом.
Князь остановился у полога, стал решительно раздеваться, развешивая свою одежду на жестких ветвях густого кустарника. Покосился на друидов.
– Что замерли? – усмехнулся он, зачерпывая холодный квас из бочки, стоявшей у входа. – Смелее. Омовение – одно из заповедей любой веры. И нет ничего страшного, если проделать это более тщательно.
Жадно опорожнил ковшик. Удовлетворенно крякнул. Раздевшись до нага, скользнул под полог. Две широкие лавки, груда раскаленных камней на углях. В углу в кадке запарены березовые и дубовые веники.
Князь взял деревянный ковшик, зачерпнул из кадки с вениками травяного настоя. Убрав листья – гореть будут на камнях – собрался было плескануть на камни, но передумал – не ровен час в этот момент зайдут юноши и весь жар тут же уйдет. Подождал. Не идут. Недовольно выглянул наружу. Леонидий вяло раздевался, стараясь как можно аккуратнее развешивать свою одежду на ветках. Ингерд мялся в сторонке, потупив глаза.
– Что такое?! – недовольно воскликнул князь. – Ну-ка быстро разделись и в парную! Долго вас ждать?!
Раздраженный этой задержкой, он скрылся за пологом. С грустью посмотрел на ковшик, на раскаленные камни. Иноземщина, только и подумал он, что они понимают!..