– Что же это вы, гражданин Ефимов, вовремя не отмечаетесь? – укоризненно обратился милиционер к отцу. – Встали на путь исправления, так уж идите, не сворачивайте. Вышли по УДО, так уж будьте любезны.
– Виноват, гражданин начальник. Ошибочка вышла – сконфуженно пробормотал отец. – Не Ефимовы мы. Бывшевы мы.
Жена разложила перед гражданином начальником красные книжечки.
– Тааак, – удивленно сказал милиционер, раскрыв паспорт отца. – То есть, вы не Валерий Ефимов?
– Никак нет, – с готовностью отозвался отец.
– Как же так, – офицер извлек из планшета сложенную вчетверо бумажку. – Это ведь квартира 17?
– Так точно, – подтвердил отец. – Семнадцать. Вытянув шею, он заглянул через плечо офицера в бумажку, исписанную от руки. – А тут, я так думаю, написано «одиннадцать». Просто вторую единичку написали как семерку.
– Ну точно. Там зэк какой-то живет в одиннадцатой. Это на втором этаже – отозвалась жена.
– Извините, – офицер встал, – вышла накладка. Прошу прощения за беспокойство. Я новый участковый, еще не успел со всеми познакомиться.
– Ничего-ничего-ничего, – снова зачастил отец. – Хорошо, что пришли. Заходите еще, всегда рады. Живем мы в соответствии. Не нарушаем. А если и это, – он показал ладонью на горло, – то в меру и тихонечко.
– Ну, если в меру и тихонечко, то можно, – успокоил отца мент. Тот захихикал, закивал и побежал открывать перед офицером дверь.
– Вы только обратите внимание, товарищ участковый, – заговорил он уже на пороге. – Крайне сомнительная публика у нас в подъезде. Не только этот зэк, хоть бы посадили его поскорее. Я бы тут много кого пробил. Вы уж возьмите на карандашик. Первый подъезд. И другие тоже.
– Буду иметь в виду, – сказал участковый неопределенно и направился вниз.
Отец проводил его взглядом и осторожно прикрыл дверь. Бывшев-младший наблюдал за Бывшевым-старшим исподлобья.
– Чё зенки вылупил, говнюк, – рявкнул старший на младшего, – а ну марш спать! И для придания своим словам веса по-взрослому отвесил сыну затрещину.
Затылок будто огнем вспыхнул. Олег взвыл и бросился в свою комнату. С ним случилась истерика. Накрыв голову подушкой, он орал в другую. Крупная дрожь сотрясала все его тело.
Незаметно вошла мать, опустилась на кровать рядом. Он постепенно затих, но трясло его по-прежнему. Я стану, повторял он. Я стану милиционером. Я заберу его. Я отвезу его в тюрьму.