Нет, она упала неспроста! Внезапная догадка пронзила Никиту, и глаза застлала кровавая пелена. Он вернулся к переступающей с ноги на ногу Лене – его, что ли, ждала? – и схватил девицу за воротник.
– Ну-ка пошла за мной.
Лена взвизгнула как настоящая свинья, только худая и белобрысая, и потащилась следом. Саша начала пятиться, когда увидела их вдвоем. Скулы её обострились, тоненькие пальчики сжались в кулак.
– Саш, расскажи-ка мне, – учительским тоном завел Никита, – она тебя толкнула?
– Нет.
Ни секунды на раздумье. Ответ острый как бритва, а во взгляде – пепел. Согнутая Лена брыкалась, пыталась скинуть его руку, но Никита держал крепко. Хватке его научил отец.
– Отвали, кретин, – выла она.
– Черта с два. Извиняйся.
– Да не трогала я эту убогую.
– Она меня не трогала, – подтвердила Саша и сделала ещё шажок назад, подворачивая левую ногу.
– Ты сама грохнулась?
– Да.
Никита с брезгливостью выпустил Лену из захвата. Та встряхнулась, поправила воротник и вновь стала прежней надменный гадиной.
– Герасимов, тебе кранты! Ты поплатишься. Я дружу со старшеклассниками.
– Дура, не забывай, что я тоже старшеклассник, – фыркнул он и помахал ручкой на прощание.
Лена убежала, выкрикивая какие-то несвязные гадости, а Саша смотрела настороженно и не двигалась. Замерла перед нападением. Загнанный в угол звереныш. По детству они с парнями гоняли кошек, и те были точно такими же: слабыми, но готовыми бороться до последней капли крови.
– Иди сюда, – приказал Никита тоном отца.
Она помотала головой.
– Живо! – и подошел сам, резким движением схватил за талию и взвалил на себя. Мусор из пакета благополучно рассыпался. А Саша не вырывалась – затаилась. Только всхлипывала тихонечко и дрожала всем хрупким, будто хрустальным, тельцем.
– Где ты живешь? – спросил Никита.
Вообще-то он знал, где. И изредка провожал её до дома как преследователь из фильмов: двигался чуть поодаль, а иногда – смешно сказать – снимал на фотоаппарат. Миллион раз собирался пригласить в кино или предложить донести рюкзак, но не решался. А вдруг обсмеет?
Оказалось, необязательно даже предлагать ей свидание. Взял на руки – и она не рыпается.
– За кинотеатром.
Саша весила так мало, словно пушинка. Дышала ему в шею и заливала горячими слезами плечо. Пахла конфетами и сладкой ватой. Из глупого пучка выбились волнистые темные пряди. Распустить бы ей волосы, зарыться бы в них носом.