– Хорошо, тогда подойди и возьми пирамиду в руки, затем сожми и посмотри на нее.
Я выполнил все, что от меня требовалось. Каменная на ощупь, она охладила мне руки и чуть сбавила волнение.
– Ну же! – прикрикнул на меня старик. – Делай!
Я непонимающе уставился сначала на пирамиду, затем на него.
– Что делать, сэр?
– Смотри на пирамиду, вглубь смотри, бестолочь!
Я еще больше заволновался, но как ни пытался смотреть вглубь, ничего не происходило. Пирамида оставалась неизменной.
– Зачем ван Дир его притащил? – возмутился все тот же противный старикашка. – По последнему видно же было, что его кровь вырождается. Теперь вообще бесталанного пропихивает в цех!
– Сэр Ньюрвик, спокойнее, анализ крови показывает максимум содержания аниловатрилинина. Это подделать невозможно.
– Вы точно, мистер Рэджинальд, не знаете ничего о ремесле? – спокойным тоном поинтересовался седовласый человек, сидящий во главе стола.
– Да, сэр! Я уверен в этом! – Пирамида выскользнула из моих внезапно вспотевших ладоней и упала на пол. Я судорожно наклонился, чтобы поднять ее. Сердце в груди бухало так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
– Мистер Траст, принесите, пожалуйста, из моего кабинета тот нож, – обратился он к привратнику.
– Сэр ван Рональд! – воскликнули двое из комиссии. – Вы в своем уме? Он же ребенок!
– Я думаю, нам нужно принять решение, брать его в цех или нет, – спокойно ответил седобородый, – а если наш артефакт не может этого сделать, то остается последний вариант проверки.
Они продолжали спорить, совершенно не считаясь с моим присутствием, а я старался успокоиться и не обращать внимания на прозвучавшее слово «нож».
Привратник вернулся, неся стеклянную колбу с лежащим в ней куском камня, только отдаленно напоминающим по форме нож. Сэр ван Рональд поднялся со своего места, подошел ко мне и, забрав у меня пирамиду, повернулся к своему слуге. Поставив колбу на стол и обмотав тканью своего длиннополого одеяния, он разбил ее пирамидой, аккуратно стряхнул осколки и подошел с ножом ко мне.
– Руку, юноша, – спокойно произнес он. От безысходности и переживаний, что меня могут не взять, я просто протянул ему руку. Пусть даже он ее отрежет… Как возвращаться к отцу, если меня не возьмут, я себе не представлял.
Тупой на вид каменный нож легко рассек кожу, закапала кровь. Я посмотрел на орудие, которое седовласый расположил так, чтобы кровь попадала на него. Сначала ничего не происходило, но внезапно каждая капля стала вызывать внутри его свечение, и чем больше крови на него попадало, тем сильнее он светился.