– Скажите, пусть подождет: умоюсь, поем и выйду через двадцать минут.
– Еду я принес, в том числе и обед, – отмахнулся привратник. – Он сказал, что вам нужно больше есть.
Выругаться мне не позволило воспитание, а так захотелось, тем более что вчера мой словарный запас значительно пополнился…
Быстро умывшись и приведя себя в порядок, я натянул мятый костюм. Желания гладить его не было, как не было и времени это делать. Поэтому я подхватил коробку с едой и, откусывая от бутерброда на ходу, поплелся к воротам. Еще один день ада – вот что меня ждало за их пределами.
Меня уже ожидали коляска и очень недовольный сержант, который при моем появлении хотел что‑то сказать, но мне после вчерашнего стало безразлично, что обо мне подумают, поэтому я молча достал из коробки еще один бутерброд и вручил ему со словами:
– Просто молчите, а то я передумаю и вернусь.
Не знаю, что его остановило – бутерброд в моей руке или угроза, но он закрыл рот и открывал его только тогда, когда откусывал большие куски. Коробка мне больше не пригодилась, и пришлось ее выкинуть на полдороге, так как мы вдвоем умяли все, что мне положил мистер Траст. От мыслей о том, что я буду есть на обед, я был сейчас далеко. Страшно болело тело, хотелось спать, да и не оставлять же без завтрака такого же невыспавшегося и голодного человека.
– Спасибо, – коротко произнес он, и я лишь кивнул ему в ответ, принимая благодарность.
Вскоре я заметил, что мы свернули с улицы, по которой ехали вчера, и направились в другую сторону.
– Мистер Джеймс? – все же решил уточнить я.
– Инспектор сказал везти тебя сразу на кладбище.
– Зачем меня на кладбище? – испугался я.