– Что?
– По-дружески прошу, не трогай Лерку.
– Ну, во-первых, друзья мы с тобой так себе… Наша Лерка…
– Вовчик…
– Всё-всё, не пыли. Лерка – девушка сильно не глупая и не слабая, она сама разберётся. И заметь, я её не трогал никогда, наоборот, пытался защитить. То, что она тогда уехала, это было её решение, только её, я это понял. Представь, как её ломало от того, что она видела со мной. Как вспомню эти испуганные глазищи в пол-лица… Я бы к ней даже не подошёл, если бы ты её тогда не привёз, и это было сильнее любого запрета. А ты у нас весь такой вроде респектабельный, а взял и втянул её во все эти заморочки, молодец. Она хоть всё это понимает?
Лерка опёрлась о шкаф, рукой сжала ручку его двери так сильно, что побелели костяшки запястья. Дышать было трудно, перехватывало горло.
– Ты мне что предъявляешь? Лерку? А если я тебе Алиску предъявлю?
Было слышно, как Сергей встал и ногой отбросил стул.
– Алису? И что ты хочешь мне предъявить?
– А наркотики она где брала? Где? Вспомни.
– Ну, точно не у меня. Ты с чего взял?
– Да взял где-то. Она мне сама говорила.
– Нет, Серый, не у меня. Кто угодно, но не Алиса. Да, она ко мне приходила, было дело. Глазки строила, чуть в штаны не лезла.
– Ты…
– Да ладно тебе, было же. Отправил я её, на фига мне эти запутки. Не знаю, где она брала. Так, предположить могу, но это не точно.
– Кто?
Пауза затягивалась.
– Кто?
– Я знаю, что она была у Андрюхи.
– Ядрихинского? Ты уверен?
– Я тебе говорю, она к нему ходила. Что там у них произошло, не знаю, но после этого всё у неё было. Ты тогда куда-то в Новгород, что ли, ездил, фосфориты изучал перед Северореченском.
Опять загромыхал стул. Было слышно, как Сергей тяжело сел. Лерка решилась и вошла на кухню. Оба повернули головы, глядя на неё бешеными глазами.
– Лера, ты давно здесь?
– Достаточно давно, Серёжа, чтобы достаточно много услышать. О, выражаюсь я сегодня почти как Велемир Хлебников… Двери надо плотнее закрывать, чтобы никто не подслушивал. Привет, Володя.
– Привет.
Она села на свободный стул.
– Ну что, коньячок-то у вас остался?
Они смотрели на неё и оба уже смеялись.
– Лерка, ты и так пьяная, может, хватит?
– Я не пьяная, я в облаках витающая. Я такой поэтический вечер сейчас слушала, песни пела. Пришла домой вся возвышенная, одухотворённая, почти на крыльях прилетела. И что? Попадаю в такую пикантную ситуацию, где меня вовсе какой-то Лилей Брик представляют. Опять сплошная поэзия на грани морали и нравственности, но вы-то явно не Маяковский и Ося Брик. Правда?