Эта почти мёртвая газета перестала быть интересной и необходимой для журналистки Шингареевой, которая проработала в ней почти два десятка лет, считала её своей профессиональной удачей и профессиональным счастьем. Она всё чаще думала, что журналистики как профессии, её любимой профессии, уже практически не существует, и надо что-то в жизни менять. С Сергеем она эти мысли не обсуждала, да и он разговора о газете давно не заводил, хотя она прекрасно знала, что к происходящему Елисеев руку приложил точно.
И всё же как-то раз Лерка, гладя его по груди, сказала:
– Серёжка, хочу тебе кое в чём признаться.
Он сдвинул брови и округлил глаза, совсем как Лизка, вопросительно посмотрел на неё.
– Я самая счастливая женщина Сибири, Урала и сопредельных территорий.
Сергей засмеялся и, слегка прищурившись, ответил:
– Ну, тогда и я тоже.
Лерка подпёрла ладонью подбородок:
– И ты? Тоже самая счастливая женщина Сибири, Урала и сопредельных территорий?
Он прижал её к подушке и навалился сверху:
– Лера, хулиганка ты, а не взрослая женщина!
– А кто тебе вообще сказал, что я взрослая?
А за окном не спал, словно плыл в огнях, насколько хватало взгляда, безбрежный старый Город, многое повидавший, многое переживший, такой мудрый, что редко напоминает людям их ошибки. Но уж если напомнит…
– Привет, Лерка.
– Привет.
Подскочила Лиза, снова уткнулась головой в колени. Лерка подхватила её, посадила на колени и только тогда обернулась налево, встретив насмешливый изучающий взгляд.
– Мам, я от всех убежала!
– Моя девочка! Хочешь, я тебя спрячу от них?
Лиза прижалась к Леркиному пуховику и во все глаза разглядывала Володю. Тот тоже внимательно смотрел на неё.
– Надо же, папина дочка…
Лерка, набравшись смелости, молча посмотрела ему прямо в глаза. Эти синие, невозможные глаза…
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Если нужно, поговорим. Только тебе придётся полчаса подождать.
– Я подожду.
– Здесь?
Её дом был совсем рядом со сквером, где располагалась детская площадка.
– Здесь.
– Хорошо.
Она перехватила Лизу за талию, встала со скамьи и пошла в сторону дома.
– Мама, пусти, хочу ножками!
– Лизунчик, ножками будет долго, мама спешит.
Лиза недовольно поворочалась, устроилась удобнее и стала с интересом смотреть по сторонам. Лерка исхитрилась достать из кармана телефон и набрала номер Анны Фёдоровны, пожилой женщины, жившей по соседству, в панельной пятиэтажке. Она всегда с радостью оставалась с Лизой, если Лерке срочно надо было уйти, любила девочку как родную и баловала её без меры. Лерка только цокала языком и качала головой, заставая их за игрой, где командиром была, конечно, Лиза. Если игра требовала установки неких правил, Лиза с серьёзным видом, подумав, излагала их список, путалась в нумерации и, на секунду задумавшись, изрекала: