Не вставая со стула, Майлз развернулся, сохраняя привычную для него невозмутимость. С таким же выражением лица он недавно расправился с охранником. Окинув оценивающим взглядом стражей и их лидера, Майлз встал и сделал несколько шагов вперёд:
– Если вы знаете моё имя, тогда вы должны были убить меня, как только вошли. Мне интересно, почему вы этого не сделали?
– Хотел узнать, как вы смогли одолеть штурмовую группу.
– Уверяю вас, я их не трогал, – в этот момент компьютер дал сигнал об окончании работы.
– Что вы здесь делаете? И что за фокус вы проделали на входе?
– Вы про этот? – уточнил Майлз, слегка вытянув руку в сторону Мэтью. Но ничего не произошло. Ничуть не удивившись, Майлз продолжил. – Видимо мне пора удалиться, – больше не обращая внимания на собеседника, он извлёк флешку.
– Я не могу отпустить вас! – Мэтью сделал шаг навстречу противнику.
– Боюсь, вам будет не до меня. Осторожно, рука, – ухмыльнувшись, Майлз кивнул в сторону выхода.
Мэтью лишь на мгновение позволил себе перевести взгляд на руку, сжимающую пистолет, как резкий толчок в плечо сбил прицел. Рыцарь всё-таки выстрелил, но промахнулся.
Майлз исчез в скоплении электрических разрядов.
Мэтью обернулся в момент, когда массивная человекоподобная машина, выбросив остатки разорванного стража, стремительно приближалась к нему.
Рыцарь стрелял вплоть до того момента, как андроид подошёл вплотную. В этот момент время для служителя Синода словно остановилось. Он прокручивал в голове все возможные варианты развития событий: «Отступать некуда, пару шагов назад и стена. Добраться до выхода? Не успею. Выстрелы не эффективны. От оружия ближнего боя, скорее всего, тоже толку не выйдет, да и комната слишком мала для манёвров. Гранаты? Слишком непредсказуемо. Взрывчатка? Шансов мало, но может сработать».
Поместье семьи Уэлч.
15 лет назад.
Стивен закрыл дверь за последним гостем и, наконец, вздохнул с облегчением. У него родилась дочь, и правильнее было бы чувствовать радость, удовлетворение, вдохновение и ослепительно улыбаться, но усталость затмила остальные чувства. Усталость и ощущение неправильности происходящего. Словно раньше мир играл светлыми и приятными красками, а потом кто-то вытащил душу и засунул вместо нее непонятный суррогат. Это смутное, неосязаемое чувство преследовало уже давно, иногда угасая и позволяя забыть о себе, а иногда снова всплывая на самую поверхность сознания, как сейчас…