– Так ты для этого созвал Единение? – фыркнул Шемали, поддерживая тем самым саркастический настрой Эхисис; казалось, намерения человека-льва вызывали в нем веселье, – Ты глупец, Регул. Ты не заставишь Поднебесье вновь открыть границы и поставить себя под удар лишь для того, дабы удовлетворить вечное и ненасытное честолюбие Огня.
– Разве мы прибыли сюда для того, дабы выказывать неуважение к чужим законам и суждениям? – вдруг отозвалась женщина-скорпион, мягким, как шелк, голосом, – Разве принесет это нам хоть что-либо, кроме дальнейшего раздора?
В ее словах хоть и звучал укор, но не было ни капли враждебности.
– Мы с Окдой и Тэгмин оберегаем границы Водных Просторов так же ревностно, как вы оберегаете границы Поднебесья, – добавила она, все еще обращаясь к воздушной троице, – и все же, в Обители Огня мы всего лишь гости, и не вправе осуждать тех, кто строил ее стены. Так может, лучше послушаем, что намеревается сказать нам Регул, и избежим ненужных споров?
По губам Шемали пробежала ухмылка.
– Твои слова, Антарес, призывают к целомудрию, как и всегда, – сказал он, нежно поглаживая поверхность своих цепей, – И все же, никогда ничего не решают.
Антарес посмотрела на него все тем же мягким, жалостливым взглядом, словно это были лишь слова ребенка, еще не до конца понимающего, как устроен этот мир.
Воспользовавшись недолгим молчанием, Регул продолжил свою речь:
– Как уже было сказано ранее, я созвал вас сегодня, коль считаю, что четыре стихии должны быть едины, и решения, соответственно, тоже принимать едино. И возможно то, что я собираюсь вам показать, сможет заставить тригоны огня, воздуха, воды и земли, – на последнем слове он сделал особое ударение, – взглянуть на некоторые вещи иначе.
С этими словами он поднял свой взор вверх, на железную клетку, в которой сидела Арлет. Впервые за все это время кто-то обратил на нее внимание.
Регул властно вытянул руку, и клетка, словно повинуясь его призыву, вздрогнула, а затем, легонько вибрируя, поплыла вниз, неся Арлет прямо в объятия железного круга. Регул отошел в сторону, освобождая для нее место, и вскоре железное дно тяжело опустилось на землю, разнося по залу оглушительный скрежет. Никто из присутствующих не проявлял никаких эмоций, лишь легкое замешательство промелькнуло на некоторых лицах.