– Да-да, я живу у знакомой девочки из нашей деревни, а она на квартире. Хозяйка разрешила пожить на время вступительных экзаменов, – прощебетала Дарья.
Я проводил девушку к Ирине Викторовне и упросил ее, в виде исключения и в рамках оказание помощи круглой сироте, допустить Дарью до экзамена. Она только буркнула: «Я так и думала, что отшлепать ее давно пора, да некому», – но допустила до экзамена. Позже Ирина Викторовна вновь зашла к проректору вся одухотворенная и все щебетала: «Я не понимаю современную молодежь. Какая умничка! Как излагает! Как мыслит! Какие глубокие знания! И такой вид. У человека все должно быть прекрасно и ум, и душа, и внешний вид. Да-да повторяю, и внешний вид. Эту девочку только с закрытыми глазами слушать можно. Не понимаю, бессмыслица какая-то».
– Вы о ком, Ирина Викторовна? – прервал я ее тираду.
– Ну, о той красавице в чулках в сетку. Даше Радевич. Я уже, наверно, перестаю понимать этот мир. Да, пора на покой. Ошиблась я в девочке, так горько ошиблась и обидела зря. Извиниться что ли, Сергей Андреевич?
– Ни в коем случае, вы все правильно сказали. Университет – это храм науки. Храм, а в храме и одежда должна быть соответствующая.
– Я-то понимаю, но какая умничка, какая умняшка. «Потом когда-нибудь извинюсь», – подумала она, выходя из кабинета. Если бы она знала, как скоро ей представиться такая возможность.
Сергей Андреевич буквально на минуту замолчал, остановив взгляд на старинном подсвечнике. Подсвечнику в настоящее время было какое-то неимоверное количество лет: сто пятьдесят или около того. Он перешел им по наследству от прадедушки. Эля много раз рассказывала, что они всей семьей любили ужинать под треск свечей. Сергей Андреевич молча смотрел на подсвечник и только можно было догадываться какое море чувств бушевало внутри.
– Так вот, – продолжил проректор. – Через полгода, ко мне в кабинет вбегает Ирина Викторовна. Взглянув на женщину, я не на шутку испугался. Всегда подтянутая, строгая и гордым, слегка высокомерным взглядом, сейчас она предстала испуганной, несчастной и крайне несчастной женщиной. Опухшее лицо, заплаканные глаза и растекающаяся в нескольких местах тушь довершили образ женщины, пережившей трагическое событие.
– Сергей Андреевич, вы обязаны дать мне отпуск за свой счет, не знаю на какой срок. Позже по возможности сообщу. Заявление я написала с сегодняшнего дня, замену пока возьмет на себя старший преподаватель Соколова Анна Львовна, – как пулемет выстреливая целую обойму, серьезно произнесла Ирина Викторовна.