Близился вечер. Закатное солнце повисло над домами в черте города и откидывало свои насыщенно-оранжевые лучи на могильные кресты, просачиваясь сквозь нас, неспешно бродящих среди могил и всматривающихся в таблички с фотографиями. Нагулявшийся ветер утих, перестал трепать каштаны с плакучими ивами на нашем кладбище и волной покатился вслед за солнцем – на запад. Это стало понятным по тому обстоятельству, что спокойно торчащие в городе тополя-небоскребы вдруг принялись слегка танцевать, шурша листвой, сначала на окраине, затем все дальше и дальше от нас, все ближе и ближе к солнцу.
Сложно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как мы начали поиски: я потеряла счет времени здесь, я не чувствовала его дыхания, я не ощущала теперь его значимости. К восточной части кладбища стали подползать темно-серые сумерки, которые с жадностью поглотили синеву моря, зелень просторных долин, и плантации стройных подсолнухов. Там, на востоке, смутными очертаниями начали вырисовываться первые звездочки на небе.
– Мы должны поспешить! – всполошилась я. – Ведь скоро стемнеет, и мы не сможем более искать мою могилу в кромешной тьме!
Анна Павловна повернулась ко мне, небрежно откинула меховой ворот своего пальто и с интонацией пояснила мне:
– Да ты за это не переживай! Мы все прекрасно видим и ночью, какой бы темной она не была!
Я округлила глаза от изумления. Сколько еще интересного и удивительного мне предстоит узнать о наших возможностях?
– Да, мы хорошо все видим, даже если нет луны на ночном небе! – добавила Ульяна восторженно.
Я заметила, что близняшки, которые уйму времени потратили на поиски моей могилы, ни капли не утомились, хотя в их возрасте уже можно было выбиться из сил. Наверное, помимо многих человеческих качеств, которых мы лишились, мы еще и потеряли возможность уставать – когда все тело ломит от изнурения и молит тебя о передышке и отдыхе!.. Об этом живые могут только мечтать!
– Да, и это тоже верно! – сказала вдруг Анна Павловна, всматриваясь в мое сосредоточенное лицо.
– Что верно? – с удивлением спросила я.