Умирающая Анна Ивановна согласилась не сразу, однако выбора у нее не было. Она понимала, что каким бы плохим ни было это решение, любое другое лучше не будет. Поставив подпись под уставом о регентстве Бирона, императрица умерла на следующий день – 17 октября 1740 г.
Анна Леопольдовна и Антон Ульрих первую ночь после смерти императрицы провели у колыбели сына. На следующий день ребенок, отныне российский император, из родительского дома был перенесен во дворец. На престоле Российской империи уже во второй раз за тринадцать лет оказался мальчик, потомок древнего рода Вельфов, ветви которого давно уже пронизали генеалогические таблицы многих владетельных домов Европы. В честь этого события была отчеканена медаль, на которой почившая в бозе императрица с небес вручает коленопреклоненной России младенца-императора.
Бирон начал свое правление с милостей, объявив амнистию некоторым преступникам и снизив подушную подать. Однако это не вызвало к нему симпатии. Более того, многие дворяне, прочитав устав о регентстве, сочли себя оскорбленными. Правление империей на 17 лет (а возможно, и более) отдавалось в руки человека случайного, все заслуги которого и само его появление в России объяснялись только его амурной связью с покойной императрицей.
Некоторые офицеры гвардии открыто высказывали свое возмущение, сожалея, что регентство не вручено Антону Ульриху. Из материалов дел по уголовным преступлениям, заведенных на нескольких офицеров Семеновского и Преображенского полков, следует, что в то время авторитет Антона Ульриха среди военных был высоким. Группа офицеров открыто заявила князю Черкасскому о своем желании вручить регентство Антону Ульриху. Узнав об этом, Бирон незамедлительно принял меры. Офицеры были арестованы и под пыткой сознались в своих намерениях.
Антона Ульриха взбешенный регент призвал к себе и обвинил в подготовке государственного переворота. По донесениям прусского посланника Мардефельда, «герцог брауншвейгский и герцог регент имели сильные объяснения». Угрожая принцу, Бирон потребовал от него добровольно сложить с себя все военные чины; кроме того, "настоятельно посоветовал" для его же безопасности не покидать дворец, что практически означало домашний арест.
Если в первые дни регентства Бирон еще чувствовал себя неуверенно, то теперь он все более утверждался на вершине власти. Британский резидент в Петербурге Финч передает слова Бирона о гом, что «попытка принца "помятежничать"… не может вызвать гнева, а вызывает разве жалость по поводу недомыслия его высочестна, который дал себя втянуть в такую безумную историю с восемью сообщниками, из которых один – шут придворного кучера, другой – ученик, третий – цирюльник».