Мощные копыта невесомо прошли по лесной тропинке, трава под ними даже не примялась.
В Запретном лесу Катше не было места – так сказал Ики, об этом предупредил Олоко.
Катша и сама знала, что Хозяину она не по душе. Её народ давно поклялся держаться прочь от Запретного леса. Но с тех пор как Катша покинула пещеры Канманд, она мечтала прийти сюда и задать терзавший её вопрос.
Сияющий Хозяин Лесов молчал, наблюдая со стороны, а его слуги игрались, водили девушку кругами.
Три дня. За три дня Катша потеряла и утратила уже всякую надежду выбраться живой из леса, когда наконец вышла на поляну.
Окружённая древними елями, посреди поляны стояла землянка. Она показалась одинокой, покинутой и всеми забытой. В этом доме давно потух очаг, а дух-хранитель погрузился в глубокий сон. Дом был мёртв.
Катша ступала по поляне, прислушиваясь к новым ощущениям: как мох проседал под ногами, как шумели ели над головой, как тёплый ветер ласкал лицо.
Дышалось в Запретном лесу иначе, чем на болотах: сладко дышалось, свободно. Обессилевшая Катша рухнула на колени прямо перед входом в землянку, коснулась травы рукой. Мягко.
В стороне мелькнул чёрной лентой уж, скрылся в кустах.
И Катша разрыдалась.
Она не могла вспомнить, когда плакала в последний раз. Когда покинула родных или многим позже, когда умирала от голода на болотах? Духи предков послали к ней Ики, спасли от верной смерти. И духи помогли исполнить клятву, привели в Запретный лес.
Катша плакала тихо, глотая вырывающиеся из груди всхлипы. Она привыкла, что нужно не шуметь и быть осторожной. На болотах эта привычка не раз спасала ей жизнь.
– Он не заговорит с тобой, – раздался голос со стороны и тут же отозвался с другого конца поляны:
– С тобой… ой…
Катша вскинула голову, натянула тетиву лука.
– Но он хочет знать, зачем ты здесь?
– Здесь… эс-с-сь…
Сколько бы ни смотрела Катша по сторонам, сколько ни вглядывалась в ельник – никого не было видно. А голос кружил вокруг, скакал с одного края поляны на другой.
– Твой народ изгнан. Чего ты хочешь?
– Хочешь… э-эш-ш…
Катша сглотнула, с трудом проговорила:
– Я хочу просить о прощении. О позволении вернуться.
– И как же вернётся твой народ? Хозяин испепелит вас, если увидит в истинном обличье.
Голос звучал из ниоткуда и отовсюду одновременно. Катша опустила лук, убрала стрелу обратно в колчан.