Слушатели переговаривались, шептались, узнавали выступающих и окликали знакомых, но на них никто не обижался. Все выступали, как будто для себя. Песни и стихи были действительно креативные, то есть собственного сочинения, госпожа директриса других в стенах школы не допускала, проверяя на плагиат. Десять лет назад я тоже сочинял песни, потихоньку гудя их под нос, но петь не решался. Как петь тому, кто двух слов не мог произнести, не зачавкав ртом и не проглотив половину букв? Однако теперь я давно не заикался, а петь и делать миражи научился еще студентом. Может быть, спеть сейчас? Я снова огляделся – нет ли одноклассников? Не то чтобы подростковые комплексы меня одолевали, но все же без старых знакомых было бы легче. Я дал приказ чипу на поиск соединения с военным генератором миражей. Оператор миражника не возражал, и я вышел на сцену.
Всегда, Сизиф, ты был готов
Прожить на свете без богов,
Ты от судьбы хотел уйти,
Но боги встали на пути.
Теперь, чтоб грех свой не забыл,
Трудись, хоть свет тебе не мил -
Насколько хватит сил.
Полуголый миражный Сизиф, похожий на меня, пошел по миражным дорогам, увертываясь от молний бородатого Зевса. В толпе слушателей зашевелились. Кто там мешает? Я повернулся к входу. Славка! Вот она – в парадном комбинезоне с орденскими нашивками и надписью «Дмитрий Донской» под ними! Быстрая улыбка, кудрявая голова, развернутые плечи, стремительный шаг, ловкие движения – еще красивее, чем была десять лет назад.
Славка остановилась, удивленно глядя на меня. Я едва не сбился. Может, уйти? Нельзя же так позориться при ней! Ну нет, пусть мое пение – глупость, а жизнь – сизифов труд, но я допою до конца!
Давай-давай, Сизиф, давай,
И камень свой скорей катай
Уже работе виден край,
Коль боги не солгут.
Сизиф сражался на мечах с Аресом, улыбался Афродите, а потом катал большой, бугристый камень по крутой горе. Славка была уже в нескольких шагах от меня, весело глядя на меня яркими, бархатными карими глазами. Узнала или нет?
Но если даже боги врут,
Увидят люди и поймут -
Твое терпение и труд
Все беды перетрут.
Я закончил, представился, все похлопали, и на сцену двинулись другие взрослые выпускники. А Славка, смеясь, уже шла ко мне.
– Это ты, Гудок, точно! Привет! Что не давал о себе знать? Не до того было?
Ну вот, с первых слов обозвала Гудком! Но с другой стороны, она сама ко мне подошла… А может, только для того и заговорила, чтобы поиздеваться, вспомнить школьные годы? И не только она, вот уже и госпожа адепт важно плывет к нам! Если директриса сейчас меня опять жалеть начнет, то можно будет разворачиваться и уходить.