Посреди полного штиля в жизни Эльвиры появился Владимир. Он внезапно материализовался на очередном фуршете и выказал рыжеволосой бестии столько расположения, что она сразу нарисовала себе перспективу безбедной жизни. Хотя капитал Владимира – некогда успешного медиаменеджера – в те годы порядком поубавился, Эльвира верила, что ее чуткое руководство исправит дело. Какая женщина не живет иллюзией, что сможет переменить своего мужчину!
В цепких руках Эльвиры Владимир стал податливее, постепенно скукожившись до Володьки. Супруга брала на себя все больше функций, и к концу десятилетия брака стало окончательно ясно, что от некогда могущественного человека не осталось и следа. Володька устранялся от любых, даже самых ерундовых дел, а после семейных скандалов, которые случались нередко, уезжал в загородный дом и там до беспамятства напивался.
Впрочем, нынешний отъезд отличался от предыдущих. Он явно был окончательным и ставил точку в затянувшихся деструктивных отношениях.
– Да, у меня паршивый характер, – подумала Эльвира, почему-то испытав при этом удовлетворение. – Только так, только через скандал от моего и можно было чего-то добиться.
Она оглядела свою гостиную в стиле ар-деко. Этот интерьер нравился далеко не всем. Было мнение, что обстановка получилась какая-то холодная, даже стерильная, и уж точно не жилая. Но Эльвира испытывала подлинное удовольствие, глядя на мраморный пол, расписные панели, огромных размеров люстру и коллекцию антикварных ваз.
Вазы были ее страстью. Она искала их на аукционах, в антикварных магазинах, даже на блошиных рынках. Подлинным Рене Лаликом нынче никого не удивишь. Но у Эльвиры были и аскетичный глазурованный фаянс Эмиля Девёра, будто только что привезенный с археологических раскопок, и вазы Рене Бюто, украшенные изображениями томных дев, и даже работы Шрекенгоста – цветистые чаши для пунша.
Эти вазы были, как она. Внешне – броские, блещущие глазурью. Но стоило приблизиться, как сразу бросались в глаза следы многолетней эксплуатации: потемнения и досадная сеточка микротрещин, покрывавших всю поверхность. Главное – вазы были полые внутри.
В душе Эльвиры всегда боролись тяга к созиданию и тяга к разрушению. Вазы были тем единственным, что ей никогда не хотелось уничтожить. Компактная, но дорогостоящая коллекция антиквариата стала итогом когда-то многообещающих, но неудавшихся отношений.