– Ой, мамочки!.. – призрак взвизгнул, провалился в темноту.
Кинулся поддержать – не успел. Чуть сам не грохнулся.
– Что случилось?!
– Упала…
Приблизил фонарик: девочка лежала в луже, загребала руками, пробуя подняться.
Наклонился, подхватил перепачканный холодной жижей комок.
– Ногу подвернула?
– Не-а… – отчаянно ответила Аня, замотала головой, попыталась соскочить.
– Сиди! – притиснул сильнее. – Нужно на сухое выбраться. Обними меня за шею – не удержу.
– Неудобно… – пробубнила девочка, но охватила капюшон, поерзала, устроилась на руке. – Там ещё сапожек…
Посветил фонариком: левый сапожек торчал из лужи. Прижимая Аню одной рукой, второй выдернул потерянную обувку.
– Куда теперь? Домой тебе далеко?
– Далековато… Но тут есть хлев, можно отряхнуться.
– Показывай!
Охватив покрепче слизкую ношу, тронулся в путь. Метров за двадцать, на противоположной стороне переулка, чернел остов заброшенного дома, а чуть поодаль, у самой дороги – деревянный сарай. Вокруг ни огонька, забор повален, спутанные останки бурьяна, сопревшей крапивы.
Подошёл, нырнул в разлом меж просевших брёвен. Нудная дробь в капюшоне смолкла. Посветил фонарем, огляделся, отыскал место посуше. Опустил Аню на прелую солому. Девочка походила на несчастного чертенка, в одном залепленном грязью сапожке. На второй ноге когда-то белые колготки по колено вымазаны серой жижей.
Я пристроил фонарь меж брёвен. Присел на корточки, разминая затекшие руки.
– Здесь давно баба Маня жила, – беззаботно сказала девочка. – А когда померла, то уже никто не приезжает. Мы тут в детстве играли.
Судя по Аниному голосу, приключение ей по душе – завтра будет что подружкам рассказать.
Сбросил намокший рюкзак, подобрал щепку, принялся чистить сапоги, превратившиеся в бахилы. И что дальше?
– А давайте костёр разведём! Погреемся, пока дождь не кончиться, – беззаботно продолжала Аня. – Мне нисколечко не холодно. В доме даже стёкла есть и диван.
Будь на её месте Химичка, может, согласился бы на костёр, диваном поинтересовался. А так… Нужно уходить. Сыро и неуютно. Пока шёл – разогрелся, но за несколько неподвижных минут холодные язычки пробрались под плащ, лизали озябшее тело.
Аня тем временем обулась, сняла курточку, развесила на проваленной балке. Осталась в легоньком свитере-гольфике и юбке. Присела на корточки, принялась собирать щепки.