По гладкому кварцу в мгновение ока
И стал звездой.
И про веру свою, и про все, чем живешь ты
И будешь жить,
Ты прочтешь на стекле,
И то будет честнейшая правда.
И ты можешь разбить стекло,
Только запомни,
Что эти слова
Не дадут тебе спать.
И от свежих ветров с океана
Не будет щита.
***
За стеной в поздний час
По-дурацки смешно.
Целоваться сейчас
Там при всех не грешно.
Чуть вина – веселятся
Там, песни поют.
Не дает им кривляться
Их домашний уют,
Ну а здесь, вдалеке -
Не зевай, домосед,
Ты с судьбой налегке,
Ты без клятв, как без бед.
Не успел – опоздал
Влиться в избранный круг,
Не явился на бал
Развеселых подруг.
Вот веселье погасло,
И расходятся пары
Подливать ему масло
В шрамы сердца для жару.
Закрываются двери,
Окна черным блестят,
А его, словно зверя
Черта с два приютят.
Не пускают в каморку,
Сунулся – на запор.
Ходит, как перед поркой,
Словно загнанный вор.
А за дверью соседней
Разомлела в грехе
Та, кого он намедни
Равнял с богом в стихе.
Но стаканчик найдется,
А с ним мудрость придет.
И герой улыбнется,
Прежде чем упадет.
Выпив, о поцелуе
Он не будет тужить…
Но помолимся всуе,
Чтоб ему согрешить!
***
Я видел, как живут богато,
Когда спускался к Нептунам.
Там всюду – жемчуга и злато
И звезды, что не снились нам.
Я видел, как живут беспечно
В морской холодной глубине.
Я видел рыб, живущих вечно
Там, где темно, на самом дне.
Потом все реже стал я видеть
И рыб, и жемчуг, и моря -
И не в таком, как прежде, виде,
И их уж не боготворя.
***
Ты из крыла живого соловья
Мне на ладонь горячей крови брызни.
На эти капли променяю я
Все двадцать лет моей бескровной жизни.
Ты мне в мороз, в заснеженную грусть
Каштанов дай горячих на ладони.
И пусть на Невском оживают кони,
А по Тверскому пройдет Пушкин пусть.
Пусть будешь ты, которой нет в помине
В саду, почившем в саване зимы.
Пусть будет так, как мы хотим отныне,
Если, конечно, просто будем мы.
***
Я въеду в Белый Город на Ослице,
Еще в пустыне отпустив коня.
И морды я легко приму за лица,
Не разобрав, что те бранят меня.
Тому, кто в след мне плюнет с кислой миной,
Я подарю букет пахучих трав,
И буду горд я дружбою ослиной,
Не требуя ни почестей, ни прав.
Что добровольно нищие – блаженны,
Здесь позабыли, медный сор гребя.
Здесь лечат от зараз, дырявя вены,
Только затем, чтобы спасти себя.
Если здесь есть о женщинах забота,
То лишь затем, чтоб краше класть в гробы.