Пришедший пишущий – сразу, вижу, взирает на мой письменный стол: истинно со страхом.
При гостях я ощущаю себя слегка смущённым назидателем.
Невольно понимаю:
–– Я сам эту комнату очаровал!
Едва въехав, сколько-то этому лет, провёл через стену воду, установил раковину… купил электроплитку, так и не узнав никогда, которая же «комфорка» на общей кухне, по середине коридора, "моя"… обил толстым войлоком дверь изнутри…
Непишущие – сразу, слежу, вертят головой: а где же телевизор?.. И уже пять раз, считал, предлагал мне то один, то другой взять у него лишний "ящик". Сейчас, мол, и привезу. – Привезешь, дескать, – выброшу в окно!
Я, принуждая себя, иной раз должен высказываться:
–– Я сам себе телевизор!
То же ответил и Даше.
В начале нашей любви она заменяла часто слова смехом… который всегда содержательнее. (К счастью?.. К сожалению?..)
Лишь иногда как бы проговаривалась:
–– Как хорошо ты сказал!
Со временем осмелилась посоветовать… конечно же – купить новый диван.
Однажды я – при ней! – сказал то своё, моё, негромкое:
–– Сейчас будем с тобой кофе заваривать.
Она оглянулась на меня, как… на незнакомца.
Я, подхватив роль, подошёл к ней…
Никого в комнате – как и всегда, когда она приходит, – не было.
Поверила.
…Танец – это признание.
Что человек вообще более всего от себя и друг от друга ждёт и чего боле всего боится? – А признания.
Как-то она, танцуя, взяла мои ботинки… пальчиками… И успела к форточке раньше меня!.. Хорошо, была зима и снег: даже ночью ботинки – чёрные… Я со второго этажа по коридорам-лестницам на улицу бегал босой – телодвижения эти мои были тоже, собственно, некий танец!
Икону – от чуткой искренности – она подарила мне. Притом: иллюстрацию, с большого календаря настенного, наклеила на лист деревоплиты, в церкви осветила – всё сама.
И – намолённая (самая ценная) эта икона наверняка: всё моё время, которое – Время, я перед нею.
Утром, если очень рано, окликнет мягко:
–– Ты что там делаешь?
Я, голый и с авторучкой, отзываюсь корректно:
–– Я сейчас тебе расскажу подробно.
Она смеётся по-ночному.
Мне – всегда как мне.
Ей же комфорт такой бывает непривычен.
Уютно-темно и уютно-тепло – а за стенкой: магнитофон, крики, деревянный топот!..
–– Там дерутся!
–– Нет, пляшут.
–– На нас книги с полок не упадут?
–– Скоро они устанут.
Она долго смеялась.