– Дорогие выброски9! Приветствуем новый период! Мы очень рады вашему нахождению! Всеобщая наша задача – плавление! Плавность – вот идеал всякой сущности. Не грустите, ваши конечности – ещё не конец! Грусти не место в нашем резерве! Бесконечность – наша цель! Отныне у вас нет заботы, где достать себе отдых и пропитание. Вас питание – наша забота! Ваших питателей! Родители вас лишь родили. Питатели будут питать ваши тела! Примите расслабленные позы. Ваши питатели разнесут вам питание. Насыщайтесь!
– Булькельм, Плюхкельм, Упскельм, Вилькельм…. Вилькельм! Виль-кельм!!! Пасть раззявь! Трескай! Плывункельм, Живункельм…
Какая гадость! Не сладко, не кисло, не густо, не жидко. И что это за питатель такой? В море, кажется, такие были: головы почти нет – смотрелки будто на виляльнике растут. Хорошо! И что это он бормотал такое? Считалка какая-то? Я когда «Вилькельм» услыхал, прямо рот сам собой раскрылся. Хотел спросить: «Где Вилькельм?» А он мне эту жуть влил, невозможно ничего сказать было. Сейчас проглочу, спрошу. А… Уплыл. В смысле, удалился. Хорошо. Надо осмотреться получше, а то вдруг ещё…
– Привет. Значит, тебя Вилькельм зовут? – проговорил тихий голосочек рядом со мной.
– Кого Вилькельм зовут? – я повернулся к обладателю голосочка. Он почти такой же, как я, только с одной голубой смотрелкой и тремя неодинаковыми конечностями. Стоять ему трудно будет.
– Тебя! – повторил голосочек. – Ты Вилькельм?
– Нет, я Вилька! Меня Вилька зовут.
– Это понятно. Нас тут почти всех с кельмом зовут. Мы тут все кельмлёные. Меня так-то не Упскельм звали до резервуара. Я просто Упс! Зови так, когда питателей рядом нет. А то накажут всё равно правильно именовать. Всё равно!
– Упс! Здорово! Подожди! Так это не считалка? Бухкельм, Плюхкельм!
– Нет, не считалка! Это имена наши, – тихий Упс слегка покрутил головой вокруг своих конечностей, и я увидел, что меня разглядывает несколько разноцветных смотрелок. Их обладатели находились рядом, на одном ярусе со мной, в разных позах.
– Понятно! Здорово! Ты Бухкельм, а ты Плюхкельм? – я стал тоже их рассматривать, вспоминая, что бормотал безголовый. – А Пасть и Раззявь кто? Они почему не кельмлёные?
– Потому что это не имена! – вмешался обладатель сильно вытянутой кверху головы, возвышающейся в самом начале яруса. – Ты что, с облака свалился? Это Питон к тебе обращался! А я не Бухкельм, а Булькельм! – и он как-то странно вильнул своей вытянутой головой.