Анна заставила себя встать с дивана, подойти к окну и раздвинуть шторы. За окном был все тот же пасмурный Петербург. Она огляделась – широкие окна и желтые стены. Она не любила яркие цвета, такой ремонт достался ей по наследству от предыдущего владельца. Надо бы перекрасить их когда-нибудь. Хотя клиенты нередко говорили, что чувствуют себя в этой обстановке как дома.
Она надела толстовку и спустилась вниз. Ее кабинет был в самом центре, рядом с набережной канала Грибоедова. Там ее уже ждал отец.
В руках у него были круассаны и кофе. Запах свежей выпечки напомнил ей, что в последний раз она ела прошлым вечером.
– Так и знала, что именно ты спасешь меня от голодной смерти! – она крепко обняла его и вдохнула запах пиджака. Он всегда пах домом.
– Изучив твои повадки, я понял, что на еду ты, как всегда, махнула рукой, – папа передал ей теплый стакан и пакет.
– Ты знаешь меня лучше всех, – она откусила круассан. – Сядем на ступеньки.
– Ты хоть что-нибудь ешь? С каждым разом ты все худее и худее.
Она пожала плечами.
– Я часто прихожу сюда позавтракать – это чтобы ты был спокоен.
– Похоже, дела у тебя идут в гору – кабинет теперь в самом центре города. Наверное, не все твои коллеги могут себе его позволить.
– Знаешь, когда человек получает то, о чем он мечтал, это превращается в обыденность. Вчера ко мне пришла клиентка, про которую обычно говорят «она успешна во всем», но вчера она призналась, что не чувствует ничего, кроме сожаления о прожитой жизни, и как хочет уехать из этого города и начать все сначала.
– Или это просто обесценивание своих усилий.
– Или мы просто никогда не знаем точно, чего хотим от этой жизни.
Она со смешком посмотрела на отца.
– Ты приехал потому, что решил побыть папой, или есть повод посерьезнее?
– Я сначала дам тебе поесть.
– Нет, можешь переходить сразу к делу.
– Звонила мама и сказала, что на ее звонки ты не отвечаешь. Я ее заверил, что на мои тоже, но она беспокоится.
– Она всегда беспокоится, ты же знаешь.
– Она думает, что ты просто ее игнорируешь.
– И у нее опять истерика.
– Она же твоя мать, а матерям свойственно беспокоиться за своих детей.
– Нет, она вдруг вспомнила, что она мать, и совсем не вовремя.
– Ты слишком строга к ней. Она приглашает тебя поехать к ней.
– Меня воспитал ты, а не она. Она сделала свой выбор – ушла от нас, – она пыталась выдержать интонацию, но не смогла скрыть ни раздражение, ни обиду в голосе. – Постой, ей что, стало хуже?