Эрик снова почувствовал совсем рядом со своей шеей дыхание Альберта Циммера, похожее на дыхание леопарда. Спокойное, размеренное, словно тот спал мирным сном. А вот Фоглер дышал совсем иначе: рывками, тревожно, на грани панической атаки.
– Я не хочу умирать! – завопил он что было мочи, безжалостно сжимая руку своего товарища.
Он умрет. Может, товарищу нет до этого дела, а вот ему еще как есть.
– Я не хочу умирать! – снова выкрикнул Эрик и, видя, что тот не реагирует, схватил его за нос.
Альберту хотелось продолжать спать и видеть во сне нежный образ девушки, но ничего другого не оставалось, кроме как открыть глаза и рывком сдернуть с себя сжимавшие его нос пальцы.
– Можно узнать, что ты делаешь, Фоглер? – спросил он раздраженно.
И прежде чем Эрик успел ответить, почувствовал сильную боль в виске и резкий запах тухлого чеснока. А потом вспомнил склеп и мощный удар, после которого потерял сознание.
– Где мы?
– А ты как думаешь? – парировал Эрик надменно.
– …В гробнице одного из монахов, – рассудил молодой человек, потрогав поверхность камня.
– Мы в ловушке, – заныл Фоглер. – Мы в ловушке… По твоей вине! – гневно упрекнул он товарища.
– Фоглер, сейчас не время.
– Я умру! – завопил юноша в ужасе.
На лице Альберта Циммера изобразилось смирение.
– Мы не должны были подходить к тому портрету. Ведь дворецкий нас предупреждал, – с чувством произнес Эрик.
– Да ладно, приятель!.. Ты по-прежнему веришь в эту нелепую историю?
– Это не нелепая история, Циммер! Посмотри, где мы оказались, – напомнил он товарищу гневно, безуспешно пытаясь приподнять каменную плиту, покрывавшую саркофаг.
– Проклятие леди Брайанны де Лаут, – произнес тот жутким голосом.
– Как это мило! Ты такой остроумный!.. Не мог бы ты мне помочь это открыть?
– Ладно, ладно.
Они уперлись ладонями в поверхность каменной плиты, закрывавшей саркофаг.
– В какую сторону толкаем? – спросил Циммер.
– Влево на счет «три». Готов?
– Да!
– Один, два, три!
Они с силой сжали зубы и толкнули. На шее у Эрика вздулась вена, напряженная и горячая, будто она вот-вот лопнет. Альберт в темноте перевел взгляд на шею юноши. Может, этот фрик с напомаженными волосами прав? И они навсегда останутся в склепе замка Мисти? Окажутся тут взаперти на века? Несмотря на их усилия, плита сдвинулась едва ли на миллиметр. В тишине слышно было, как сопел Фоглер, потерянный, удрученный.