Он ее передает
Вам, признательный народ,
Чтоб природой умиляться
Мог любой в ее объятьях
Научившийся читать.
Это лучшая черта
Для характера живого,
И конечно же, не ново
То, что следует покой.
Вот больным рецепт какой:
Тютчева прочтите снова,
Он спокойствия основа,
Кто иначе тему мнит,
Пусть себя за то винит.
По Станиславскому, актеры
Проходят тренинги всегда,
В их жизни множество историй
Проиграно, но иногда
Вхожденье в образы героев
Дает болезни нервной старт;
Невроз мешает жить порою:
Симптомы резко обострят
Сложившиеся отношенья
С начальством, надо полагать,
С коллегами – на удивленье.
Букет болезненный богат,
При всем к актеру уваженьи
Теряется его талант.
Актерский тренинг неужели
В болезни этой «виноват»?
Как только перевоплощенье
Достигнуто, лови успех,
Но не забудь о возвращеньи
К своим привычкам, их воспев.
И тут-то камень предкновенья
Лежит таланту на пути,
Мечты актера разумея,
Болезнь в сознанье не впусти.
Актерский тренинг изначально
Не знал последствия страшней,
Трагедией порой печальной
Заканчивался на волне
Народного уже признанья.
В основу принципы легли
Ученья йогов, выполняя
Неточно, произвольно ли
Медитативные уроки,
Получишь вред один, узри:
Годами учат на Востоке,
Сакраментальные миры.
Гумилев учился плохо,
А стихи писать любил,
Ни какой-нибудь «пройдоха» —
В кавалерии служил!
Отличился он в атаках,
Был не в меру храбр в боях,
Два «Георгия» в солдатах
Заслужил, презревши страх.
С Дмитриевой, предположим,
Ранее имел роман,
Ей же ближе был Волошин
Только – Максимилиан,
Автор тех мистификаций,
На которые мастак,
Что редактор аж Маковский
В них поверил, как чудак,
И влюбился в Черубину,
Миловидную графиню,
Что в редакцию не шла:
Все какие-то дела.
То она в Париж уедет,
То болезнь визит сорвет,
Стих пришлет в большом конверте,
Позвонит за сотни верст.
Очень знатная «испанка»,
Гонорар не нужен ей,
Особняк ее, однако,
Сердцу кажется милей.
Не нужна «принцессе» слава,
Ведь нисколько не тщеславна,
«Метит» в монастырь уйти
И готова уж почти.
Косы в золоте «принцессы»,
А зеленые глаза
Так прекрасны в поэтессе —
Образ светлый подсказал.
Но пришло разоблаченье,
Дмитриевой псевдоним
Не имел уже значенья.
Новый образ создадим
Романтический в журнале
«Аполлон», но погоди,
Чем закончились, узнали
Той истории ходы?
Два приятеля стрелялись
Из-за пламенной любви,
Но, как подвиг от реляций,