«Да какие там выводы и обобщения!»
Да уж…
Я сидел и слушал разглагольствования моей родственницы, готовый задать вопрос, который традиционно задавал ей перед свои уходом:
– Тебе что-нибудь надо еще сделать?
И тут вдруг последовала просьба, услышать которую я уж никак не ожидал:
– Михаил! – сказала она. – Я тут намедни передачу по радио слушала… Про клонирование. Да как-то не очень поняла. Ты биолог вроде бы («вроде бы!» Как это вам понравится?!), не объяснишь ли, что к чему.
Услышав эту просьбу, я внутренне передернулся. И было от чего. Начну рассказывать, объяснять, а Алевтина станет перебивать меня своими дополнительными вопросами, доставать своими соображениями и, что самое неприятное, своими дурацкими гипотезами. Да-да, гипотезами из области клонирования. Моя сестричка весьма педагогично считала себя компетентной во всех областях человеческих знаний, по крайней мере в тех, о которых когда-то читала или же узнала из радиопередач. Но делать было нечего. Я принялся в популярной форме объяснять Алевтине суть клонирования, постепенно увлекся несмотря на бесконечные реплики кузины и сам не заметил, как начал рассказывать о собственной работе. И тут повествование мое было прервано вопросом, которого уж я никак не ждал:
– Михаил! – перебила меня Алевтина. – А почему бы тебе не клонировать меня?!
Вопрос двоюродной сестры поверг меня в тихое изумление.
– Чего молчишь? Слышал, что я сказала?
– Слышал, – подал я голос.
Алевтина между тем принялась развивать свою мысль:
– Ты же сам сказал: нужен донор и человек, согласный выносить и родить этого самого клона. Так или не так?
– Так.
– Да о чем ты думаешь?
Наверное, вид у меня был довольно отсутствующий, раз она задала мне подобный вопрос. А размышлял я вот о чем.
Конечно, донор нам очень был нужен, впрочем, и так называемый «инкубатор». Но в качестве донора моя двоюродная сестра?!… И так-то не ясны последствия нашего эксперимента, но неясность эта не носит никакого избирательного характера. Тут же неясные последствия касаются лично меня. Как прикажете относиться к Алевтине-прим, или как там еще ее называть? И потом, появится она на свет, и мне могут заявить: она же твоя родственница, вот и возись с нею. Возиться с нею будет мне малоприятно, поскольку любить меня она скорей всего не будет. Но с другой стороны «донорство» Алевтины имело и свои положительные стороны. Любит она меня, не любит, но я свою кузиночку знаю, как облупленную, а, стало быть, сравнение характеров «донора» и его клона представляло колоссальный научный интерес. И не только сравнение характера, но и сопоставление судеб. Последнее особенно завораживало меня, очень склонного к разного рода мистике и оккультным дисциплинам. Ну посудите, с одной стороны, у Алевтины-старшей (на древнеримский манер я именовал ее Алевтина-мажор) и у клона, Алевтины-младшей (Алевтины-минор), должны быть полностью идентичны так называемые линии рук, то есть линии на ладонях. С другой же стороны, сестра моя родилась «под одними звездами», а ее дубль должен появиться на свет совсем под другими светилами. Получается, согласно линиям рук у человека должна быть одна судьба, а по натальной карте (гороскопу) – совсем другая. Словом, было, о чем подумать…