– 205-тый. К взлету готов. Прошу дать разрешение. – Сухое радийное молчание в ответ. – 205-тый, прием. Прошу дать разрешение на взлет. Полоса А-111, восточное направление.
– Разрешение…. Пшшшш…. Взлет, на… полосе…. Пшш.
– Да, что, черт возьми, у вас там происходит?!
– Не… Разреш…. Пш….
Он круто вывернул штурвал, побрезговав предупредительными красными сигнальными огнями по краям взлетной полосы. Со старта дали ускорение шасси, прокрутившись множеством оборотов на одном месте, утопая в дыму собственного нетерпение. Скрежет вырвался из-под низа и выкинул вперед в воздух маленький белый аэроплан….
Ветровое стекло обратилось в туман, безболезненно врезаясь в огромные комья облаков. Яромский выключил свой радиоприемник, который шипел еще земным негодованьем шипящих слов. Рычаг управления наклонился назад, унося планер вверх, чтобы миновать облачность и вспорхнуть к чистому небу.
Облачность не рассеивалась. Туман незаметно приобретал сыростный оттенок октября. На лобовом стекле появились маленькие капельки, куда-то против закона притяжения со свистом стекающие вверх.
Справа надвигались грозные тучи, темно-синие акварельные кавалеры неба топили белесость в темени. Маленький аэроплан был струйкой белого пламени попавшей в темный бескурсый океан. На какое-то мгновение тишина пронзила его слух, не было слышно даже звука мотора…. Светлая вспышка молнии блеснула впереди.
– Переход в ручное управление. Сто сорок два градуса к северо-западу! Он уклонился от первой молнии, полоснувшей вниз, в дно земли.
Следующая молния приближалась сзади. Мощный электрический разряд обжигал хвост, но Яромский выкрутил штурвал, выжал педаль, ушел резко вправо и разряд прошел мимо. Он оказался в самой пучине шторма….
Кабину трясло, он бил себя кулаком в грудь и одновременно говорил:
– Вклю-лю-чить режим-м экстри-ри-ма-мального пилотиро-о-вания.
Аэроплан стал легким и извилистым, как муха. Он ускользал от каждого молниеносного падения молнии, вправо, влево, резко вверх, потушив мотор вниз, молнии все стреляли и стреляли, а планер лавировал плавным смехом среди них.
– Ха-ха! Вот так-то…!
Без всякой вспышки, коварная молния настигла хвост самолета сзади. Бух! Аэроплан беспомощно перевернулся носом вертикально вверх, а хвостом вниз. Двигатель плавно потух, пропеллер перестал крутиться, и Яромский завис в воздухе, глубоко вдыхая воздух неба из треснутого заднего стекла.