Максим Геннадиевич перешел на противоположную сторону улицы и направился к автобусной остановке. Железный каркас, пластиковый карниз, тусклый фонарь и покосившаяся лавка. И целая доска объявлений.
"Здесь наверняка отыщется нужное", – решил Ликин, ускоряя шаг.
Красная вспышка привлекла его внимание, сбила с ритма.
В глубине двора, образованного каркасами недостроенных многоэтажек, темнел силуэт приземистого строения. На крыльце, у центрального входа одиноко пламенел красный огонек. Словно вырванное из груди сердце Данко, освещая все вокруг лучами надежды. Это покачивалась на ветру лампочка в красном колпаке, о стекло которого бьется стайка ночных мотыльков.
Мурашки побежали по спине Максима Геннадиевича.
Всмотревшись, Ликин распознал в багровых силуэтах, подсвечиваемых красными всполохами, буквы: "ОТЕЛЬ".
Сердце екнуло. Неужели ему повезло?
Максим Геннадиевич перед поездкой тщательно проштудировал информацию о городе. По ней выходило, что гостиница всего одна. Да и рыжеволосый Петр с охранником подтвердили это.
Может этот отель еще не открылся? Вот и нет о нем информации.
Но проверить нужно. Ведь надежда – это наше все.
Пройдя по переброшенному через траншею ветхому мостику из трех досок, Максим Геннадиевич осмотрелся.
Кирпичное трехэтажное строение из-за отсутствия внешнего освещения выглядело мрачновато. Не прибавляли веселья и изваяния гарпий, приветственно распахнувших крылья по обеим сторонам небольшого крыльца. Вислые морщинистые груди, злые по-бабьи лица, кривые волосатые окорочка с огромными когтями. Не очень удачная попытка привнести толику готического стиля в окружающий антураж. Нужны же башенки, шпили, различные барельефы… здесь же прямоугольный параллелепипед с квадратными провалами окон и единственным украшением в виде пары полуженщин-полуптиц.
Под подошвами туфель заскрипел мусор, среди пустых коробок новостроек взвыл ветер. Нервы непроизвольно напряглись. Мало ли кого можно встретить в темной подворотне.
Крепче прижимая к боку сумку, Максим Геннадиевич двинулся вперед.
Массивная деревянная дверь закрыта, но на ней виднелась табличка.
Кровавых отблесков одинокой лампы достаточно, чтобы прочесть надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».
Присмотревшись, Максим Геннадиевич прочел корявую приписку, оставленную рукой неизвестного вандала: "Оставь надежду всяк сюда входящий".